Посиделки
Мой китайский гарем
Владимир СВИРИДОВ
Предлагаем читателям фрагмент из будущего документально-художественного романа Владимира СВИРИДОВА “Кранцы из китов”.
МОЙ КИТАЙСКИЙ ГАРЕМ
Очередные три морских рейса у меня выдались особенно тяжелыми в психологическом отношении. Сплошные душевные травмы.
В первом, субтропическом, мои коллеги-научники, старшие по опыту и стажу, хладнокровно сбрасывали за борт отработанные креозотовые пластины со всем щелочным содержанием. Их гирлянды восстанавливали нам кислород на погружениях до трехсот тридцати метров.
Конечно, я мог бы восстать. Но это могли воспринять как “мятеж на корабле”. Сам бы потом “сыграл” вслед за теми химическими сбросами, отравляющими океан. Как оказался за бортом при странных ночных обстоятельствах мой близкий товарищ Владимир Александрович Змиевский, тело которого с трудом потом обнаружили и хоронили со всеми почестями.
Бесполезны протесты в открытом океане, полном штормов и ураганов. Но главное – на пути естественного возмущения не притершейся души - нередко слишком общеприняты “грязные технологии” даже научного мира и его интеллигентной среды.
Во втором рейсе при стандартном исследовании состояния фауны Северной Пасифики “командиры” во главе с помполитом, бывшим полковником политического отдела погранвойск Зуйкиным, удосуживались приказывать под прикрытием ночи слитие топлива... за борт. Без боязни, что загрязнение засекут космические спутники. Для чего? Чтобы доложить: много-премного израсходовали на якобы дополнительных галсах у Командорских островов.
Я попытался объясниться с капитаном, но тут же полетела “портянка” - кляуза на меня во Владивосток, в чем я убедился по прибытию в родной порт. Изрядно покостерили: мол, не выноси сор никогда из избы. Горючки почти не осталось. А если что и осталось, тайком меняли с любыми встречными рыбаками на красную рыбу по бросовому бартеру.
Волосы вставали дыбом от бессилия понять логику таких поступков. Из-за жалких премий и значков “Ударник коммунистического труда”. Мой неосторожный стихийный протест оказался бессильным - как ворчание белой вороны. Вернее, детское “карканье”. В голове не укладывалась суть тактики и стратегии, как гнали план, основу всенародного бытия.
Как мне поведали в каюте после вахт напарник-гидролог Намоков, ас промысловой статистики, вместе с начальником ванкуверо-орегонской экспедиции, истинным морским волком Бирюковым, в предыдущем рейсе совместной экспедиции американцы поражались напористости россиян.
В штормовую погоду капитан-директор участил траления. Представители США умоляли, вызубрив из песни нашенское выражение “Не гони лошадей!”: переждем, сэр, ураган и продолжим лов. Увы, в ответ: ”Вы не знаете, господа, что значит выполнить и хотя бы еще на один процент перевыполнить Госплан к Новому году или рождеству Христовому - дать праздничный отчет боссам из управы в кондишных кабинетах с импортными креслами и коврами...
Перевыполнили чуть-чуть, на пару центнеров, по серебристому хеку и легли в дрейф. Причем, мелкому, тут же пошедшему из-за недостаточных размеров на рыбную муку. Зато самые сердечные благодарности телеграфировала с берега через маркони-радиста Петюху Косящего каждому члену экипажа БМРТ поименно. Американцы, учившие русский язык на нашем судне, пожимали плечами и разводили руками, усмехаясь словам поэта Федора Тютчева: “ Умом Россию не понять...”
Ясное дело: думали, недоумки, что у нас со школьной парты в генах мичуринский девиз: “Не ждать милости у природы, взять...”.
А в третьем рейсе при встрече с китобазой я увидел выставленные для амортизации ударов бортов сходившихся судов-гигантов туши добытых китов. На плаву, кое-где подвешенные над водой, словно в казни “через повешение”. Вместо массивных резиновых туб и надувных синтетических кранцев. Экономили на снашивании дорогих изделий. Умопомрачительная рационализация, что ни говори.
С ума сойдешь от подобных ”общепринятых” технологий.
Наконец, я на суше! Решил завязать со столь экзотичными и романтичными рейсами. И не ходить за тридевять земель в них - “за джинсами”, как шутили научники и моряки о полугодовых вояжах, и за ржавыми импортными бэушками. Иначе совсем приблизишься к сумашествию, как повесившийся помполит, талантливый резчик по дереву и баянист Воробьев из ТУРНИФа.
Сразу взял турпутевку в молодежном бюро “Спутник” в соседний Китай - развеяться и пройтись по Великой стене, о чем мечтал с детства.
В моей группе оказались сплошь женщины. “Вот так гарем!” - посмеивался я втихаря. Любой экипаж из моих странствий между полюсами планеты позавидовал бы. Фуфы в кутюрье и парижских духах, обвешанные кольцами и крестами. А они наперебой угощали, кто чем: от шампанского и коньяка до тортов, маня бриллиантовыми сверканиями колье на потных декольте.
Я смутно догадался, как мне поведала сотрудница издательства ДВГУ Галина Михайловна о своей подобной поездке: из меня фабриковали “помогайку” - предстояло взять на себя два пуда вещичек на продажу - без пошлинных расходов. А тебе соответственно оплатят полпоездки.
Отказался, взаимно компенсируя угощения соблазнительниц пивом с селедкой, кунжей, чавычей и самой “красной” неркой. Вместо Китайской стены шарахаться с разворотливыми дамами по суматошным торговым базам? Бесплатно помог, конечно, при разгрузках и погрузках в наши переполненные тюками люкс-купе. Но всюду шастал один в Поднебесной.
Лишь во Владивостоке перевел дыхание от суши с “китайским гаремом” из соотечественниц-шоптурщиц. Почему-то вспомнил давно виденные на руках, спинах, груди и других местах тела у амнистированных зэков наколку: “Нет счастья на земле”. Наверное, у меня оказалось такое же состояние души, как у тех лагерных поклонников боди-арта из эры недавнего прошлого великого родного народа. Но все-таки я не стал молчальником до конца, как ни утверждали добрые люди, что молчание золото, хотя и дутое... Принялся набрасывать новый поэтический сборник с фотоэтюдами, которых у меня из рейсов - мешки. Название предварительно пришло в голову такое – “Буревестник экологии”. Уверен: опять на моих репетиторских занятиях по русскому языку такие профессора, как мой друг Ван Хун из Пекина, пустятся предостерегать за мою правду-матку во всех книгах: ведь вас могут упечь в Гулаг, как когда-то конвоировали Александра Солженицына.
Владимир СВИРИДОВ
Фото автора
Другие статьи номера в рубрике Посиделки:
