Политика
Залине пришлось сделать свой страшный выбор
С. ЛОЙКО
- Я хочу вам рассказать об одном эпизоде, чтобы сделать наш разговор более конкретным.
В тот день, когда все это случилось, я вернулся из Грозного, провел там неделю, и другая наша группа уехала в Беслан. А я продолжал работать из Москвы, пытался найти по телефону людей, которые имеют отношение к тем заложникам.
И мне повезло, не повезло, не знаю, как назвать. В тот день, в четверг, когда выпустили 26, как потом оказалось - 25 человек, женщин с маленькими детьми, я дозвонился до некой Залины Дзандаровой. Ей 27 лет. У нее мальчик двух лет Алан и дочь 6 лет Алана. Залина мне говорит, вот я вам сейчас просто прочитаю, что она мне сказала:
«Все говорят, что мне повезло, что я радоваться должна. Как я могу радоваться, когда у меня там осталась дочь. Чеченцы...
- Почему чеченцы, - спрашиваю.
- Они сами сказали, что чеченцы. Нас всех загнали в спортивный зал, столько народу здесь было, клянусь, гораздо больше тысячи человек. Сидеть, лежать негде, жара, духота, дышать нечем. Женщины, дети в обморок падают. Есть, пить не давали, сказали, когда Дзасохов или этот как его, Зязиков приедут, дадут воду. Они не приехали.
Чеченцы везде развесили взрывчатку в таких пакетах, все обмотаны, перемотаны скотчем. Даже на перекладину повесили, сказали, всех взорвут, если не будем слушаться. В туалет по одному выводили под прицелом. Сколько народу, ужас. Ночью совсем не спали, дети спали у нас на коленях.
Сегодня, когда стали выпускать женщин с маленькими детьми, я решила обмануть их и передать Алана золовке, которая с нами там была. А сама хотела взять на руки дочку, она маленькая такая, хоть ей и 6 лет, но чеченец увидел и не дал нам это сделать. Я прижала сына к груди. Алана прижалась ко мне, и держит меня за руку, крепко-крепко, но нас разделили. Чеченец говорит: ты иди с мальчиком, а она останется здесь.
Я заплакала, умоляла, Алана тоже плачет, женщины вокруг тоже плачут, он говорит тогда: если ты сейчас не уйдешь, ты вообще не уйдешь, останешься здесь с детьми, только один из них уйдет с тобой - твой сын. Уходи сейчас или оставайся, твой выбор. Останешься, всех вас убьем здесь.
Я даже не соображала что делаю. Прижала сына к груди, и пошла к выходу. А сзади слышу - Алана плачет: мама, мама, мама, а я иду и иду, думаю, сердце разорвется».
Залина стала рыдать, в трубку кричать: «Она не переживет эту ночь, она умрет там, она умрет, она умрет без меня! Я не могу больше говорить, простите меня».
Я не мог повесить трубку, я услышал, как она выронила трубку, как ее рыдания, причитания затихают, отдаляются от меня. Залина сделала свой выбор.
Я вспомнил эту страшную книгу, вернее книга не страшная, а страшный эпизод «выбор Софии», когда гестаповец в концлагере говорит ей: один из твоих детей, у нее были мальчик и девочка, пойдут в газовую камеру, выбирай кто. И она выбрала, мальчика оставила, а девочка пошла в газовую камеру. И она потом всю жизнь жила с этим выбором. Вот как мы дожили до того?
Я хочу сказать для всех, кто слушает нас, что я позвонил вчера, что Алана осталась жива. Она в больнице, Залина нашла ее, но Залина тогда сделала свой страшный выбор. Представляете, что творилось в сердце этой матери. Почему мы должны делать этот выбор сейчас, почему эти несчастные матери в каком-то Беслане должны его делать?
Из передачи радио «Эхо москвы»
Другие статьи номера в рубрике Политика:
