Политика
Люди холопского звания
Валерий КУЦЫЙ
Ну решил же: ни слова о прошедших президентских выборах, так нет, не получается. Как в старом Таллинне, куда бы ты ни пошел, обязательно выйдешь на Ратушную площадь, так и здесь - о чем бы ни начал писать, непременно выходишь на выборы. Но постараюсь о них как можно короче.
Речь не о победе Владимира Путина, она была предсказуема не меньше, чем восход солнца поутру. Речь о нескрываемом соревновании между губернаторами, мэрами, избиркомами разного уровня за наиболее высокие показатели гражданской активности населения. Не берусь утверждать, что сверху спускались контрольные цифры: мол, вам надлежит обеспечить такую-то явку избирателей; число голосов, поданных за Владимира Владимировича, не должно быть меньше стольких-то процентов. Наверное, этого не было. И вместе с тем должностные лица, в той или иной мере причастные к избирательному процессу, наверняка пребывали в уверенности, что их судьба в немалой степени зависит от того, удастся или не удастся заманить достаточное число этих противных избирателей на торжество российской демократии.
Отсюда - обещания (часто неисполняемые) продавать какие-то товары по сниженным ценам, выдавать талоны на бесплатное обслуживание в парикмахерских и т.д. В общем и целом номер удался, население довольно дружно проголосовало за более дешевый хлеб, дармовую стрижку и раздаваемые на избирательных участках семена в пакетиках. А высокое московское начальство убедилось, что чиновники на местах всегда сумеют повести народные массы в нужном направлении и потому заслуживают дальнейшего повышения зарплаты. Еще бы! До высоких столичных кабинетов постоянно долетает: не извольте беспокоиться, ваше руководительство, ежели что, так мы завсегда. Ах, как прав был незабвенный Николай Алексеевич Некрасов:
Вот парадный подъезд.
По торжественным дням
Одержимый холопским недугом
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям...
Ситуация у нас несколько иная, но диагноз тот же - холопский недуг. И нередко он поражает людей, занимающих весьма высокие должности. Ну ладно Иван Рыбкин, который никак не мог разобраться, где он находится - то ли на киевском Крещатике, то ли в Лондоне в приемной Бориса Березовского. Или Иван Малышкин, косивший под этакого рубаху-парня и набравший 2 процента голосов. Видимо, избиратели, отдавшие ему предпочтение, полагают, что чем глупей и малограмотней президент, тем лучше для народа. Оба эти кандидата не заслуживают серьезного разговора.
Иное дело - Сергей Миронов, председатель Совета Федерации, третье, так сказать, лицо в государстве. Уж ему-то никак не приличествовало выступать в роли «господина на всякий случай», т.е. обеспечить альтернативу Владимиру Владимировичу, если все остальные вдруг снимут свои кандидатуры. Ан нет, пошел на это, а может быть, и сам вызвался, желая доказать свою преданность действующему президенту.
И выступал он не как кандидат, а как доверенное лицо, не имея ни собственной программы, ни собственного, отличного от путинского, мнения. Избиратели, фигурально выражаясь, забросали Миронова помидорами, отдав ему 0,8 процента голосов.
Провал оглушительный для кого угодно; для государственного деятеля это полное фиаско, после которого надо немедленно подавать в отставку. Ведь народ, по сути, отказал тебе в доверии. Однако людям холопского звания важно мнение начальства, а не народа, и Сергей Миронов не только остается при своей должности, но как ни в чем не бывало делится на страницах «Российской газеты» соображениями о необходимости возврата к плановой экономике. По-моему, избиратели ошиблись - для Миронова и 0,8 многовато.
Справедливо утверждение, что короля играет свита. Именно она, свита, оказывает монарху знаки почтения, возносит его над людьми, убеждает их, что без королевской власти народ обречен на погибель. И народ проникается верой в мистическую силу этой власти, начинает искренне любить ее. Причем не только королевскую, не только царскую, но и всякую другую. Многим, кстати, особенно мила власть жестокая, тираническая, с расстрелами и лагерями. Это наблюдение не мое, а все того же Некрасова:
Люди холопского звания -
Сущие псы иногда:
Чем тяжелей наказание,
Тем им милей господа.
Самое поразительное, что любовь к тирану чаще всего бывает бескорыстной; его любят потому, что он - это он, великий и мудрый, гениальный и человечный. Разве не так мы любили Сталина, который не знал себе равных в жестокости и коварстве? Я говорю «мы», ибо и сам когда-то был не меньше других проникнут этим холопским обожанием. Чтобы до конца быть честным, расскажу о таком случае.
Шел 1949 год - год 70-летия вождя всех времен и народов, лучшего друга детей и физкультурников. Народ ликовал, со всех концов страны Сталину шли подарки, целые полосы газет занимали поздравления братских партий, трудовых коллективов, государственных, политических и общественных деятелей.
Я жил тогда в Киеве и пробовал свои юношеские силы в поэзии. И вот, приобщившись к всеобщему энтузиазму, я написал стихотворение и отправил его в русскоязычную республиканскую газету «Правда Украины». Позвонив через неделю в литературный отдел газеты, я узнал, что стихотворение принято, но нужно внести в него некоторую правку. Как на крыльях я летел в редакцию. Меня, 17-летнего мальчишку, опубликует такая солидная газета!
Пожилая женщина с печальными глазами положила передо мной гранку и указала ручкой:
- Вот эти строчки нужно заменить.
Не знаю, есть ли сейчас смысл приводить эти строки, которых я никогда не перестану стыдиться из-за их бездарности и раболепия. Но - раз обещал быть честным, надо держать слово. Итак:
... И с гордостью мы говорим о том,
Имя чье окровавленным ртом
Славила Зоя, на казнь идущая,
Имя, которое в сердце своем
Мы, как знамя, проносим в грядущее,
Имя, страшное для врагов,
Имя, которое тверже стали,
Для них - страшнее пуль и штыков,
Для нас - родное и близкое - Сталин!
Строчки, которые следовало заменить, касались окровавленного рта и самой Зои, идущей на казнь. Мне это казалось самым сильным местом в стихотворении, и я не понимал, с какой стати тут нужно что-то менять.
Но женщина с печальными глазами была опытней меня, а послевоенное завинчивание гаек уже шло вовсю, и кто знал, какие ассоциации могли возникнуть в чьей-то бдительной голове. Однако, промучившись над гранкой больше часа, я так и не смог сделать стихи еще хуже, если это только было возможно, и женщина отпустила меня, сказав, что исправит сама.
Надо полагать, она, к счастью, тоже не добилась успеха, благодаря чему стихотворение в «Правде Украины» не появилось. Сегодняшнюю публикацию фрагмента моего юношеского опуса прошу считать актом покаяния. К тому же вину мою смягчает то обстоятельство, что в дальнейшем я, следуя рекомендациям Антона Павловича Чехова, по капле выдавливал из себя раба и не помню больше случая, когда холопствовал перед кем бы то ни было.
Явление, о котором мы говорим, не столь безобидно, как может показаться на первый взгляд. Угодники и льстецы, окружающие человека, облеченного властью, способны загубить любое дело. «Ах, Сан Саныч, как прекрасно вы действуете в данной ситуации!», «Только подумать, как прекрасно, Сан Саныч, вы разобрались в этом вопросе!», «Только вы, дорогой Сан Саныч, с вашим умом и проницательностью, можете руководить губернией!»
Не напоминает ли это вам времена Евгения Ивановича Наздратенко, времена пустопорожнего славословия и цепи провалов, из которых до сих пор мучительно выбирается край? Помню, как в приближении губернаторских выборов в одной из газет из номера в номер публиковались неумеренные похвалы Евгению Ивановичу и призыву к нему непременно баллотироваться в губернаторы, так как только он способен возглавить Приморье и добиться процветания родного края. Под этими призывами-агитками подписывались и отдельные лица, и трудовые коллективы, и общественные организации.
А между тем экономика края все больше разваливалась, социальная сфера приходила в упадок, росли долги по зарплате и детским пособиям. После энергетического провала Евгения Ивановича убрали из Приморья и поставили руководить рыбной отраслью России. И снова восторги холопствующих сторонников, и снова уверения: вот тут-то он покажет себя, жди теперь рыбного рая в родных краях. Дождались, правда, не рая, а скандального уголовного дела.
Евгений Иванович получил новое назначение, где зарплата, конечно, хорошая, но возможностей в смысле финансовых потоков абсолютно никаких. Словом, задвинули нашего экс-губернатора, и дай бог, чтобы больше не выдвигали. А ведь как превозносили! Один «Губернаторский час» чего стоил...
Или взять моего любимого героя Юрия Михайловича Копылова. Мало кому, из тех, кого я знаю, принесли столько бед люди холопского звания. Ума не приложу, кто из них внушил главе владивостокской администрации, что жители будут благодарить его за переломы, полученные с помощью скользкой плитки, которой вымощен центр города. Или что коммунальные службы должны работать за бесплатно. Или что он вообще способен руководить нашим разнесчастным краевым центром.
Мне хотелось бы посмотреть в глаза лгуну, который смог убедить Юрия Михайловича, что если хорошенько ретушировать его фотопортреты, то он на них будет выглядеть не хуже молодого Вячеслава Тихонова, а уж что касается выступлений градоначальника на Приморском радио, так все демосфены вкупе с цицеронами сгорят со стыда. И главное, мне почему-то кажется, что Юрий Михайлович клюет на такие заверения. В этой связи приведу отрывок из фельетона Михаила Кольцова «Медвежьи услуги»:
«А вот недавно при мне редактор губернской газеты взял трубку и позвонил председателю губисполкома.
- Товарищ Гвоздилин! Говорит Угождаев! Статью вашу, товарищ Гвоздилин, получили. Сегодня печатаем. Но только должен вам, товарищ Гвоздилин, сказать прямо, откровенно, как партиец партийцу, невзирая на то, что вы по положению меня выше, вас, товарищ Гвоздилин, надо расстрелять!
Телефонная трубка заверещала, по-видимому, передавая недоумение. И Угождаев немедленно мотивировал:
- Да, товарищ Гвоздилин, расстрелять! Непременно расстрелять за то, что не пишете нам статьи в газету ежедневно. Такой талант в вас пропадает, а вы - вроде бы хны. Вот вы и тему взяли скучную: «Надо упорядочить хлебозаготовки». А какой стиль! Какие мысли! Какие образы! Марат плюс Плеханов, плюс Анатоль Франс, плюс Пильняк и Грибоедов! Стыдно, товарищ Гвоздилин, зарывать свой талант в землю! Нам нужны крупные организаторы, но мы не можем терять в вас и газетного мыслителя! Простите, что говорю прямо, хоть вы и начальство...
Это был не перелет, не недолет, это было в точку. И я нисколько не удивился, когда вечером на пленуме Гвоздилин указал мне на Угождаева с искренней симпатией и разъяснил:
- Редактор наш. Хороший мужик. Прямой, резкий, правду-матку в глаза режет - и тем хорош. В людях умеет разбираться».
Фельетон был написан в 1926 году, но кажется, что сегодня.
Валерий КУЦЫЙ.
P.S. Кроме того, я считаю, что деревья перед домом, где живет Юрий Михайлович Копылов, надо вырубить и на этом месте оборудовать платную автостоянку.
В.К.
Рис. М. ЕРОФЕЕВА.
Другие статьи номера в рубрике Политика:
