Вселенная
Одиночное плавание
(без автора)
Записки русского моряка (глава из книги в сокращении).
Трое суток стояла штормовая погода. Ветер дул с того направления, куда лежал курс «Адмирала Невельского». Встречный ветер, дождь и еще беспорядочное волнение завершали безрадостную картину. Регулярная зыбь с океана перебивалась южным ветровым волнением и получалась толчея.
Я сидел в кокпите, сжавшись в комок от мокроты, холода и усталости. Оба авторулевых - ветровой и электронный - не работали. Все время нужно было находиться у руля. Десятки раз я менял паруса вместе с изменением силы ветра. Сделал около сотни поворотов, но почти не продвинулся на юг. Даже не представлял раньше, что трое суток смогу обходиться без сна.
Возможно, я зациклился на движении на юг, туда, где тепло. Но разум иногда подсказывал не упорствовать. Дважды за это время я возвращался в Монтерей в надежде отдохнуть и дождаться смены направления ветра. Отступал назад, отдавая тяжким трудом заработанные 10-15 миль. Когда уже желанный отдых был рядом, ветер вдруг менял направление и становился попутным. Я отдавался соблазну и, отказавшись от сна, вновь устремлялся на юг, но через несколько часов ветер снова становился встречным.
Наконец погода изменилась. Утро сегодня великолепное. Легкий ветерок северного направления рябит воду. Из Монтерея вышел рыболовный бот, ослепительно белый в лучах восходящего солнца. Рыбаки в оранжевых комбинезонах проверяют снасти. Возможно, что прошлые три дня они вовсе не выходили в море.
Мне нужно обогнуть южный мыс бухты Монтерей. За кормой фыркает тюлень. По носу яхты пара тюленей выпрыгнула из воды метра на два. Они раскинули ласты и на какое-то мгновение стали похожи на парящих альбатросов. Короткий полет, потом бултых и животные скрылись под водой.
Ветер подгоняет яхту в южном направлении. Постепенно сближаюсь с рыболовным ботом. Рыбаки приветливо машут руками. Их двое, они расставляют ловушки на краба. Им нечего опасаться, что добычу растерзают акулы, крабы будут сидеть в прочных клетках.
Приближаюсь к мысу Пино. Словно зубы древоящера торчат из воды скалы. Здесь, возле мыса, становится особо заметной океанская зыбь. Красный буй, ограждающий южный вход в бухту, то хорошо виден на гребне волны, то надолго проваливается под нее.
Подхожу к красному бую вплотную. На него взобрались тюлени. Им не хватает места, и они тесно прижались друг к другу. Еще полтора десятка желающих погреться на буе суетятся вокруг, высматривая свободное местечко. Несколько тюленей, завидев яхту, неохотно сваливаются в воду, остальные делают вид, что тоже готовы покинуть буй. «Адмирал Невельской» не причиняет тюленям никаких неудобств, поэтому многие остаются на месте.
С океана на большой высоте идет самолет. По направлению инверсионного следа предполагаю, что самолет из Гонолулу. Американцы западного побережья США ежегодно проводят на Гавайях неделю или более в зависимости от занятости и обеспеченности.
Мимо яхты стаями и в одиночку пролетают пеликаны. Они раза в три крупнее чаек и имеют большой широкий клюв. Пеликаны не умеют садиться на воду. Они просто падают, поднимая тучи брызг.
Слышен шум прибоя на рифах.
Варю себе на завтрак сосиски и готовлю хлеб с маслом. За три дня это первая нормальная еда. До этого обходился грушами, яблоками и бананами. Фрукты нужно было съесть в первую очередь, чтобы не испортились.
На горизонте идут берега Калифорнии. Они песчаные, сгорбленные дюнами, а местами поросшие лесом, как в Прибалтике. В глубине американского материка синеют горы. Иногда они приближаются и подступают вплотную к воде, тогда скоростная дорога, идущая вдоль берега Тихого океана, вынуждена прятаться в туннеле, пересекать узкие ущелья по ажурным мостам.
Оставляю по левому борту еще один красный буй. На нем тоже расквартировались тюлени. Интересно, им совсем не мешает звон трех колоколов, установленных на буе. Даже в тихую погоду буй слегка раскачивается, и специальные молотки ударяют в колокола. Звук колокола разносится довольно далеко, предупреждая мореплавателей об опасности.
Занимаясь изучением документов в архиве библиотеки Гувера, я снял копию письма короля Гавайских (Сандвичевых) островов Камеамеа II Российскому императору Александру I. В письме содержится просьба гавайского острова войти в состав Российской империи. Как знать, сложись судьба России иначе, возможно, жители Дальнего Востока и Сибири отдыхали бы нынче в Гонолулу.
За 3 дня пути в термостате лед растаял, на качке все продукты перемешались. Теперь плавает в воде окорок от Володи Казанцева - менеджера по снабжению транспортных судов в Сан-Франциско (бывшего капитана Балтийского пароходства), сыр и сервелат от Тани Баевой - дочери ссыльного академика, рожденной в сибирской ссылке, морковка от Алеши Шаповальникова - дирижера хора «Славянка» и регента Русской православной церкви, что-то от Флоры и многих других. Плавает трагическая судьба детей России, разбросанных ныне по всему свету. И еще до конца не ясно, у кого судьба более трагична, у тех, кто вне России или у тех, кто сегодня дома.
В четвертом часу после полудня пришел свежий ветер с севера. Я успел убрать грот и теперь лечу как на крыльях под одним стакселем. Сейчас расстояние до берега небольшое, около 2-х миль. По океанскому берегу пролегла скоростная дорога от Аляски до Мексики. Разноцветными букашками бегут по ней машины, иногда посверкивая на солнце стеклами в мою сторону. Прохожу траверз мыса Сур. От него выступает в море островок с маяком. Здесь я был двое суток назад, лавируя против ветра на дробленой волне, а потом, устав сопротивляться, ушел в Монтерей отсыпаться и дожидаться попутного ветра.
В 5 часов вечера солнышко садится в океан, но меня выручает луна. Луна добросовестно освещает дорогу всю ночь и заходит лишь в 6 часов. До половины восьмого утра остаюсь на яхте в полной темноте.
Пока еще не решил вопрос с отдыхом. На него у меня просто нет времени. На всякий случай отхожу подальше от берега, чтобы не было тяжелых последствий, если вдруг одолеет сон.
Пятница, 16 декабря 1993 года. Ночь прошла спокойно. Долго не открывался маяк Пиедрас Бланкас. Видимость хорошая, световой сигнал должен быть виден с расстояния 25 миль.
Яхта отказывается идти по ветру без моего участия. Весь день нахожусь за рулем. Около 22 часов сменил стаксель и лег отдохнуть, но яхта упорно не хочет идти по курсу, бросается то вправо, то влево. Cправа по борту открытый океан, а вот влево идти без управления опасно, так как милях в семи виден берег.
Вчера я легко настроил яхту, и она устойчиво шла по курсу самостоятельно, но сегодня что-то не получается. Наконец нахожу выход. Ветер слабый, провожу штормовой стаксель между двумя внутренними штангами так, чтобы он оказался растянутым в диаметральной плоскости яхты и начал работать как флюгер. Так поступают японские рыбаки на рыболовных шхунах «кавасаки». «Адмирал Невельской» встал носом по ветру, а руль я закрепил в диаметральной плоскости. Стоит теперь яхте уйти в ту или иную сторону, как давление ветра на джиб возвращает ее на курс, и она медленно дрейфует на юг без меня. Это победа! Она не решает всех задач, но позволяет отдохнуть, оставив руль без управления.
Я прилег на диван, не раздеваясь, в ватнике и ботинках. Кстати, удобнее ватника я одежды еще не встречал, только нужно беречь его от влаги. Рядом положил компас. Разрешаю себе 30 минут отдыха. Просыпаюсь через 20. Взглянул на компас. Яхта на курсе. Поднимаюсь на палубу. Тихая звездная ночь, справа видны огни обгоняющего судна. Связался с ним по радио. Греческое судно следует из Ричмонда в Лос-Анджелес, мои ходовые огни с судна видят хорошо. Обменялись дежурными приветствиями и пожелали друг другу счастливого плавания.
Видимость отличная, и я спустился в каюту проверить все ли в порядке. Впервые за много дней разделся и уснул до утра. Проснулся в 5 часов, еще светила луна. Прибрался в каюте, заглянул бы ко мне сейчас Владимир Гранитов - редактор газеты «Русская Жизнь» из Сан-Франциско, он никогда не верил, что у меня бывает порядок. Проверяю навигационные приборы, приятное совпадение: есть спутниковый сигнал, индикатор дает координаты места, которое я получил на карте по счислению. Ветра нет. Завтракаю деликатесами - ветчина, салями, овощи, запиваю пивом.
После полудня выхожу на траверз маяка Пиедрас Бланкас. На пятидесятимильный переход между двумя маяками я затратил целые сутки, вдвое больше, чем обычно. Но все в мире относительно.
Потеплело настолько, что я снял водолазное белье и одну пару носков. Съел последнюю грушу, теперь они уже не пропадут.
Низкий полуостров заканчивается небольшим холмом, на котором возвышается белая маячная башня. Отдельно от маяка, чуть выступая в море, стоит круглая скала почти равная с маяком по высоте. Наконец-то у меня за спиной исчезло ночное зарево над Сан-Франциско, оно сопровождало меня более 150 миль, а дымный смог продолжал оставаться еще до 200 миль от города.
Ночь прошла спокойно. В районе мыса Бичело штиль. На берегу видны огни небольшого города и слышится глухой рокот прибоя, как будто там, в районе берега, непрерывной чередой проходят железнодорожные составы.
Утром пришел свежий ветер с волной и пенными гребнями. Я быстро сменил стаксель на джиб. Отрегулировал паруса ветром. Душа у меня запела. Я ожидал ветер с полудня, а он порадовал меня с утра. До Санта-Барбары осталось 120 миль.
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
