Защита прав
Нас бьют поодиночке
Валерий КУЦЫЙ
Власть никогда не любила прессу. Мне кажется, это истина, не требующая доказательств.
Сразу оговорюсь, что я имею в виду власть в самом широком значении этого слова, как официальную - законодательную, исполнительную, судебную, так и неофициальную, ту, которую дают очень большие деньги. Если журналиста и СМИ, которое он представляет, нельзя запугать или купить, за дело берутся правоохранители, превращающие закон в оглоблю для отеческого вразумления непокорной прессы. Кстати, зная эту манеру обхождения с журналистами, хочу на всякий случай предупредить: все, что было сказано выше и будет сказано ниже, отражает лишь мою личную точку зрения. Иными словами, граждане судьи и прокуроры, я реализую конституционное право выражать собственное мнение.
Почему я специально остановился на этом важном аспекте свободы слова? Потому что многие служители Фемиды не отличают распространение недостоверных сведений, наносящих ущерб чести, достоинству или деловой репутации кого-либо, от изложения автором публикации своего взгляда, своего суждения, своей оценки. Ответственность за первое предусмотрена Гражданским кодексом и законом “О средствах массовой информации”; право на второе гарантировано Конституцией Российской Федерации и тем же законом о СМИ. Суд не должен требовать доказательства взглядов, суждений, оценки - справедливость или несправедливость их остаются на совести автора.
Между тем, ни разу в судебных процессах не были приняты во внимание мои доводы о том, что обсуждаются не распространенные сведения, то есть сообщения об имевших место фактах, а мои суждения, мои взгляды, мои оценки. Так было даже в случае, когда газета “Владивосток” сильно обиделась на меня за отрицательную рецензию о некоторых ее публикациях. Из решения Ленинского суда, где оскорбленное в лучших чувствах ЗАО “Владивосток-новости” представлял Валерий Бакшин, я уяснил тогда, что можно писать отрицательные рецензии на театральные постановки, на произведения какого-либо писателя, можно критиковать кого угодно, только не газету “Владивосток”.
Эти познания обошлись мне в пятьсот рублей - так решила судья Анна Синенко, которая почему-то отказала в ходатайстве запросить специалистов о том, что же все-таки содержится в моем материале - суждение или недостоверные сведения. Кстати, ни разу мои ходатайства о привлечении специалистов, о проведении лингвистической экспертизы судьями не были удовлетворены. Вопрос: почему? Думается, по самой простой причине. Мои публикации были как кнопка на стуле для наздратенковской команды и ее приспешников.
И тут мы подходим к самому главному. Россия получила от Советского Союза в наследство прогнившую, антидемократическую, ангажированную судебную систему. Сам председатель Верховного суда РФ в одном из выступлений перед депутатами Государственной думы признал, что в регионах суды обслуживают интересы местных элит, от которых кое-что им перепадает на бедность. Уже этим сказано многое, но далеко не все. К телефонному праву добавилась возросшая коррумпированность судейского корпуса.
Конкретными фактами я, разумеется, не располагаю, взятки вручают и принимают без свидетелей, но порой то или иное судебное решение поневоле наводит на мысль, что без конверта с соответствующим вложением здесь не обошлось. Да, я знаю судей, являющих образцы профессионализма и высокой порядочности. Но немало и таких, которые представляют собой полную противоположность им. Такой судья понимает, что с редакции газеты, выступающей в качестве ответчика по делу о защите чести и достоинства, он не получит ровным счетом ничего. Куда больше пользы от истца, располагающего значительным количеством денежных знаков, от чиновника, который ведает жильем и земельными участками или обладает другими возможностями. Не последнюю роль, надо полагать, играет желание угодить высокому начальству либо прокурору, чья благосклонность никогда не бывает лишней.
Может быть, я ошибаюсь, может быть, все это не так. Но тогда не нахожу объяснений парадоксальным, на мой взгляд, действиям некоторых судей. Я уже не раз вел речь о странном поступке зам. прокурора города Владивостока Игоря Ивкова, который возбудил административное производство о мелком хулиганстве в отношении редактора газеты “Арсеньевские вести” и не менее странном, не основанном на законе решении председателя Фрунзенского райсуда Людмилы Ведюн по этому производству. В моих глазах эта история видится как позорное пятно на приморском правосудии. А вот последний случай из того же ряда.
Газета “Дальневосточные ведомости” опубликовала материал о деяниях ректора Владивостокского государственного университета экономики и сервиса Геннадия Лазарева и членов его семьи. Не знаю, уж как там получилось, но тираж еще не был доставлен в киоски и подписчикам, а судья Ленинского райсуда Михаил Палагеша с неслыханной оперативностью вынес определение, в котором в обеспечение лазаревского иска по защите чести и достоинства запрещалось распространение этого номера “Дальневосточных ведомостей”. И значительная часть тиража действительно не была распространена, в первую очередь - в Михайловке, где господин Лазарев баллотировался в депутаты краевого Законодательного собрания и куда определение судьи Палагеши было передано по факсу.
Есть все основания считать определение Михаила Палагеши неправосудным. Рассмотрим некоторые из этих оснований. Иск о защите чести, достоинства и деловой репутации относится к категории неимущественных исков. То есть, здесь нет спорного имущества, которое может быть утрачено или неправомерно использовано до того, как суд примет решение и оно вступит в законную силу. В нашем же случае спор ведется в иной сфере - в сфере гражданских прав морального порядка и решается только в открытом заседании суда в зависимости от того, представит или не представит редакция доказательства достоверности распространенных сведений.
Предположим, она такие доказательства представит, и в удовлетворении иска будет отказано. А тем временем задержанные газеты уже на следующий день после выхода в свет начинают терять свою ценность. И пока районный суд примет решение, пока оно будет обжаловано и рассмотрено кассационной инстанцией, пока вступит в законную силу, стоимость газет сравняется со стоимостью макулатуры. Спрашивается, кто будет возмещать редакции и подписчикам понесенные убытки?
Есть в этой истории и другая странность. Предположим, судья Палагеша стремился на всякий случай обеспечить денежную компенсацию испытанных истцом нравственных страданий. Но тогда логично было бы наложить арест не на газеты, утрачивающие свою ценность, а на банковский счет редакции, на ее компьютерную технику и так далее. Значит, и не эту цель преследовал судья. А какую же? Каковы были побудительные мотивы его действий? Остается только догадываться, хотя некоторые результаты уже налицо: избирателей Михайловского района лишили возможности своевременно познакомиться с серьезной критикой в адрес кандидата в депутаты Законодательного собрания. Геннадий Лазарев был избран на новый срок.
В общем, создан прецедент: теперь, если все судьи будут следовать логике Михаила Палагеши, то любой, кому не понравится газетная публикация о нем, может без труда задержать распространение газеты.
Я мог бы немало рассказать и о неправомерных действиях судебных приставов, которые не единожды прибегали к конфискации газеты “Арсеньевские вести”, и о непонятной индифферентности прокуроров, которые озабочены не столько неукоснительным соблюдением конституционных гарантий свободы слова, сколько собственными исками к журналистам и редакциям, и о чиновничьем произволе в отношении прессы.
Между тем, хорошо известно, что гласность, которую обеспечивают средства массовой информации, есть первое и главное условие демократии. Когда же затыкают рот прессе, не может идти речи о правовом демократическом государстве. К сожалению, именно так обстоят дела в Приморском крае, и никакие судебные реформы, тем более никакие увещевания не смогут изменить психологию тех, кто призван обеспечивать главенство закона, но для себя считает позволительным нарушать его.
Так что же, нет выхода? Напротив, я убежден, что выход есть. Широко известны замечательные слова одной из песен Булата Окуджавы: “Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке”. Вот я и предлагаю параллельно с Творческой ассоциацией журналистов Приморского края, которая не хочет (и я ее прекрасно понимаю) портить отношения с властями, создать независимое объединение, специально предназначенное для защиты свободы слова, свободы печати.
Не знаю, как оно будет называться, да и не это главное. В него на добровольной основе должны входить коллективные члены - редакции печатной и электронной прессы. Оно должно получить официальную регистрацию, установить прочные связи с российскими и международными правозащитными организациями, к содействию которых прибегать в необходимых случаях.
Штат из двух-трех человек не станет тяжелым бременем для членов объединения при достаточном их количестве. Зато выигрыш получится несомненный. Можно будет, например, заключить с одним на всех юристом договор о защите от чересчур рьяных соискателей редакционных денег за свои якобы попранные честь и достоинство. Можно ставить в известность авторитетные правозащитные организации о каждом случае грубого покушения власти на свободу слова, на право журналистов иметь свое мнение, на право населения получать информацию. Можно принимать и публиковать решения, объявляющие противником свободы слова то или иное должностное лицо, тот или иной государственный орган.
Я убежден, что с таким объединением вынуждены будут считаться все ветви власти. Так что ж, уважаемые руководители средств массовой информации, которых эта самая власть достала до самых печенок, может, попробуете договориться?
Валерий КУЦЫЙ.
Р.S. Кроме того, я считаю, что Бакшин должен быть изгнан из государственной телерадиокомпании.
В.К.
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
