Экономика
Изгнание
Петр ПОДХАЛЮЗИН
РЕПРЕССИИ НАШИХ ДНЕЙ
Читаю ваши статьи в защиту необоснованно репрессированных граждан России от правоохранительных органов. Я рад, что вы ведете такую бесстрашную борьбу.
В связи со статьей «Делить нас на «они» и «мы» неправильно» сообщаю следующее. В октябре 1991 года я две недели был в служебной командировке в городе Ташкенте. Перед этим был в командировке на Дальнем Востоке.
Когда прибыл в аэропорт в городе Ташкенте, то встретился с начальником аэродромной службы, с корейцем Владимиром Кимом. Узнав, что я был на Дальнем Востоке, он спросил меня, какая там обстановка и какое отношение к корейцам. Меня это удивило. И я его спросил его, в чем дело. Владимир Ким пояснил, что в Ташкенте узбеки выживают всех не мусульман из Узбекистана, в том числе, и корейцев.
Из России в Узбекистан
От корейской общины, по его словам, отправили на Дальний Восток двух человек «на разведку» выяснить обстановку, чтобы не получилось отсюда уедут, а там не примут.
Я его успокоил и сказал, что, например, в Хабаровском крае есть леспромхоз, где дружно живут и работают корейцы и русские. А в поселке Сукпай так вообще строится целый лесопромышленный комплекс для кубинцев, где я был в командировке целое лето. С местным населением отношения везде хорошие.
В Узбекистане жили несколько моих родственников: в городах Алмалык, Катта-Кургане и Янгиюле. Из Катта-Кургана и Алмалыка родственники своевременно бежали в братскую республику. А те, что жили в Янгиюле, остались там жить. Моя родственница, которая жила в этом городишке, постоянно писала моей маме письма.
Когда я был в командировке в Узбекистане, решил съездить в Янгиюль в несколько дней, не занятых работой. Отправился в Янгиюль на автобусе. Этот городок находится недалеко от Ташкента. Я встал на задней автобусной площадке, на тот момент свободной от пассажиров. Через некоторое время ко мне подошел мальчик 8 или 10 лет и стал тыкать в меня кулачком, зловеще произнося: «Рус! Рус!» В глазах ребенка я видел ненависть. Я перешел в другую часть автобуса. Но мальчишка пришел ко мне вновь. Автобус оказался полным узбеков. но они, видя всё это, только ухмылялись и о чем-то оживленно говорили на своем языке и тоже почему-то показывали на меня пальцем. А ведь видели меня впервые.
Порядки в Узбекистане
Я приехал к родственнице. Ее после института по распределению направили работать в Узбекистан. В Узбекистане она работала, вышла замуж, родила двух детей. Они с мужем и дочерью живут в микрорайоне ГОСНИТИ, в пятиэтажном доме. В этом доме проживали 35 семей русских. Теперь они остались одни с мужем. От родственников узнал, что обстановка в Узбекистане тревожная. Узбеки говорят о том, что хотят сделать мусульманское государство и всем неверным места в нем не будет. Хотя глава республики Каримов официально заявляет, что в Узбекистане нет проблем с национализмом, в действительности, считаю, происходит обратное. В Узбекистан завезли сотни тысяч экземпляров Корана, приехало множество мулл из Саудовской Аравии и других стран Ближнего Востока. Так вот, один из мулл в Янгиюле публично заявил, что возле мечети на расстоянии 5 километров не должен жить ни один неверный. Похоже, что всё спланировано руководством Узбекистана. Как только русская семья покидает квартиру, через час или два в нее вселяются узбеки. Анастасия с мужем – пенсионеры. Всю жизнь работали в Узбекистане. Они жили только на зарплату, поэтому никаких накоплений нет, чтобы купить жилье в России, а пенсионерам бесплатное жилье никто не даст. По моему мнению, уезжать нужно как можно скорее. Их дочери светленькие, выделяются среди узбечек, чувствуется враждебное отношение к ним со стороны узбеков.
Где же благодарность? Ведь некогда Ташкент был полностью разрушен землетрясением, а Советский Союз помогала восстанавливать его и сделать еще краше. А кто знает, не настанет ли время, когда вновь придется обратиться за помощью?
Ненависть
Во время поездки я воспользовался метро. Зашел в вагон и сел рядом с двумя русскими женщинами. На следующей остановке вошли несколько узбеков. На вид им было лет по двадцать. Один из них, сидевший напротив меня, вытащил нож и стал им манипулировать, показывая, как будут резать русских. Я много лет занимался самбо, в том числе боевыми приемами на поражение, и еще не забыл этого. Вижу, что парни что-то бормочут и указывают на нас троих, а парень с ножом готовится напасть. Я ему смело говорю: «Иди! Вместе со мною попадешь к Аллаху!» Женщины побледнели, сидят ни живы, ни мертвы. В вагоне было много узбеков. Но никто не сделал парню замечание. Он, видимо, увидел, что я не испугался и могу при случае дать отпор, и потому сидел на месте. На ближайшей остановке я вышел, следом за мною буквально выбежали эти две женщины. Они рассказали мне, что нападения и насилие со стороны узбеков бывают часто.
Так что же делать моей родственнице? На покупку жилья в России денег нет. Ехать некуда, но и жить в таких небезопасных условиях невозможно. А правительство России о русских забыло. После метро в аэропорту я поехал в троллейбусе. В нём ехала группа парней-узбеков. Один из них настырно толкал меня, провоцируя драку. С большим трудом я сдержался.
В выходной день я побывал у дочери Анастасии. Ее муж работал на авиазаводе. До недавнего времени на этом авиазаводе работало 95% славян, в основном, русских и украинцев. Но узбеки начали выживать славян. Большинство квалифицированных специалистов уволились с завода. Производство самолетов почти прекратилось. Мои тоже готовятся к отъезду. Не так давно написали письмо родственникам в Россию – тем, кто может принять. К счастью, вскоре мои родственники уехали из Узбекистана только с ручной кладью, бросив там всё.
Петр ПОДХАЛЮЗИН, г. Всеволожск, Ленинградская область.
Другие статьи номера в рубрике Экономика:
