Арсеньевские вести - газета Приморского края
архив выпусков
 № 45 (973) от 8 ноября 2011  
перейти на текущий
Обложка АрхивКонтакты Поиск
 
Вселенная

Второй поход

Из воспоминаний Али Ворониной

Суровая военная московская осень 1941 года. Затемнённая прифронтовая Москва на осадном положении. В городе объявлена эвакуация. Все, кто мог, старались спешно покинуть город, к сердцу которого, к Кремлю рвались орды остервеневшего врага. Правительство переехало в Куйбышев, заводы перебросили на Урал, в Сибирь, в Казахстан. Но тысячи отважных москвичей вместо эвакуации потянулись к военкоматам, записываясь в народное ополчение. Они добровольно встали на защиту своего родного города и своей страны.

Многие записались в разведчики. Тёмными морозными ночами через линию фронта переходили тайные группы, которые поджигали жилище фашистов, громили их штабы, обозы, собирали разведданные перед предстоящим наступлением Красной Армии.

23 ноября 1941 года через линию фронта перешли две группы части 9903 под командованием Бориса Крайнова и Павла Проворова. Боевым заданием групп было минирование дорог и сжигание домов, где размещались фашисты. Два десятка отчаянных храбрецов ушли в тёмную ночь, не зная, что уходят в Историю. В составе групп были десятиклассница Зоя Космодемьянская и студентка торгового техникума Вера Волошина, впоследствии ставшие посмертно Героями страны. Как прошёл этот трагический поход, вы можете узнать из личных воспоминаний участницы этого похода Али Ворониной, написанных для музея московского геологоразведочного института в семидесятых годах прошлого века, которые публикуются ниже.

Владимир ЯНОВ, писатель.

Наша группа под командованием Бориса Крайнова после успешного выполнения первого задания в немецком тылу вернулась на базу. База соединения находилась у развилки Минского и Можайского шоссе. Последовал кратковременный отдых с отпуском в Москву, а затем – занятия. Помимо прохождения военных дисциплин, мы начали регулярные лыжные тренировки.

В 20-х числах ноября 1941 года две группы, возглавляемые Борисом Крайновым и Павлом Проворовым, направились к линии фронта с новым заданием. Если основной задачей первого похода было минирование дорог, то во втором походе упор делался на поджог населенных пунктов, в которых располагались немецкие части.

Выехали на двух автомашинах по Корейскому шоссе. По пути остановились в Кубинке, где сопровождавший нас командир связался с местным военным командованием по поводу предстоящего перехода линии фронта. Дальше наш маршрут следовал в сторону города Наро-Фоминска.

Проехали километров 8-10, свернули в деревушку Обухово, в которой располагался тогда 322 полк 32 стрелковой дивизии, только что прибывший из Сибири. Жителей в деревне не было. Дома приобрели уже нежилой вид.

Уже начало смеркаться, когда в сопровождении трех бойцов разведки мы тронулись в путь к берегу реки Нары, где в то время проходила линия фронта. Вокруг лежал глубокий снег. Справа чернел лес, впереди расстилалось большое поле, заминированное нашими частями.

Сразу взяли быстрый темп. Прошли 1-2 километра. Впереди показались невысокие кустики – это был берег реки Нары, по которой проходила линия фронта. Внезапно с противоположного берега затрещал пулемет. Мы залегли в небольшой лощинке. Когда пулемет смолк, сопровождавшие нас разведчики вместе с Борисом Крайновым быстро перешли реку, чтобы подавить огневую точку. Завязалась перестрелка. Трассирующие пули пролетали низко над нашими головами. Через несколько минут всё смолкло. И мы увидели возвращающихся разведчиков. Один из них был ранен. Мне пришлось в темноте на ощупь перевязать.

Один из бывших разведчиков, Михаил Георгиевич Поспелков, в своем письме от 3 декабря 1969 года, пишет: «Мне ваш отряд запомнился хорошо. Ребята были славные и девушки держались храбро. Мы еще вас жалели, что идете на опасное задание».

Мы простились с бойцами и, перейдя реку по шаткому, в насколько жердочек, мостику, оказались на другой стороне линии фронта. Поднявшись на берег, углубились в лес.

Общее командование группами, до их разъединения, принял Борис Крайнов, авторитет которого после первого похода еще больше возрос. Первым заместителем Крайнова оставался Павел Проворов, его земляк. В группе Проворова я особенно хорошо запомнила девушек Веру Волошину – высокую красивую блондинку, стройную, скромную Зою Космодемьянскую, очень симпатичную Наташу Обуховскую, живую сероглазую Клаву Милорадову. А девушки нашей группы Наташа Самойлович и Лида Булгина – необыкновенно скромные и отважные – стали для меня совсем близкими, родными людьми.

После небольшого перехода сделали привал. Вперед была послана разведка (Голубев, Самойлович, Булгина). Разведчиков ждали долго. Мы с Зоей дежурили. Приготовили нехитрую пищу.

Зоя была высокой, стройной девушкой с ясными лучистыми глазами и коротко подстриженными волосами. Она походила на юношу-подростка.

Зоя имела довольно упрямый характер и одета была не так, как все в группе. На ней было короткое пальто, а вместо валенок сапоги. Очевидно, она решила, что так ей лучше будет выполнять задания. У нее очень мерзли ноги, но никаких жалоб мы от нее не слышали. Мы дали ей шерстяные носки, заставляли чаще двигаться. Зоя просила командира направить её в разведку. Тот ответил, что наступит и её очередь.

Разведка вернулась лишь после обеда. Далеко пройти ей не удалось. Немцы успели провести значительные саперные работы, обмотались проволочными заграждениями, окопались траншеями и окопами.

Отряд снялся с места. Шли лесом. Впереди постоянно находилось боевое охранение – Самойлович, Кузьмин, Волошина; группу замыкал Голубев – связной между отрядом и охранением. В задачу Кузьмина и Волошиной входило постоянное охранение группы разведки. Они всё время должны были быть готовыми к обороне группы, держа на изготовке в руках гранаты.

Охранение доложило, что впереди бойкая дорога, по которой беспрерывно движутся обозы. До наступления темноты переждали в лесу. Когда стемнело, перешли дорогу и снова углубились в лес. На пути преодолели проволочное заграждение. Спустились в овраг. Когда поднялись на его противоположный склон, то увидели впереди временные шалаши, оставленные советскими частями.

После небольшого привала продолжали путь лесом. Наступила вторая ночь нашего похода. В темноте дошли до опушки леса. Связной передал, что впереди шоссейная дорога, за которой расстилалось большое поле. В темноте перешли шоссейную дорогу и направились прямо по очень большому свежевспаханному полю. Мы часто спотыкались о какие-то, как нам казалось, мешки, наполненные чем-то тяжелым. Но когда стало светлее, перед нами открылась страшная картина недавнего боя. Всё поле было устлано трупами советских и немецких солдат.

Наступил третий день нашего пути. Лес приближался. Когда до опушки леса оставалось 200-300 метров, раздалась пулеметная очередь – стреляли прямо в нас. На ровном поле мы были хорошей мишенью для врага. Группы рассеялись по полю. Необходимо было скорее попасть в лес. Часть людей устремилась правее огневой точки, другая – левее. Когда я добежала до леса, то увидела лишь троих ребят. Пулемет умолк. Стало совсем тихо. Но эта тишина была очень напряженной.

За каждым кустом нам грозила опасность. Оставив ребят в ельнике, пошла на розыски группы, Шла медленно, часто останавливаясь, прислушивалась к каждому шороху. Прошло что-то около часа. И вдруг я услышала шорох и поняла, что кто-то идет навстречу. Держа в руках наган, пошла вперед. Какая же была радость, когда в приближающемся человеке я узнала Кузьмина, одного из наших разведчиков. А недалеко располагались и остальные члены разведки – Голубев, Самойлович, Волошина.

Дальнейшие поиски остальных членов нашего сводного отряда оказались безуспешными. Так и оказалась наша группа без командира и топографической карты – незаменимого полевого спутника в незнакомой местности. Больше я никогда уже не видела ни нашего командира, ни Зои. Значительно позже, работая в полевом госпитале, я узнала о героической смерти нашего дорогого товарища. А в 1943 году под Ленинградом при выполнении боевого задания погиб наш боевой командир Борис Сергеевич Крайнов – человек несгибаемой воли и большого сердца.

Положение сложилось нелегкое. В группе возникли разногласия. Голубев настаивал на возвращении, так как работать без карты было очень рискованно; Самойлович – на выполнении задания. Решили продолжать выполнять задание. В охранении всё время шли Наташа Самойлович и Вера Волошина. Заминировали несколько дорог. Послали разведку в деревню Болдино. Там подожгли крайние сараи и стога сена вблизи них.

Примерно на пятый день к нам присоединилась группа советских бойцов (человек 6-8), выходящих из окружения. Многие из них по несколько раз пытались перейти линию фронта, но их попытки оставались безуспешными. Голодные и оборванные, измученные душой и телом, некоторые из окруженцев начали терять надежду в возможность возвращения домой. Мы поделились с ними последними остатками своих продуктов. Такое пополнение мешало работе группы. С ними мы не могли организовать настоящей разведки, а о выполнении задания не могло бить и речи.

Возвращаться обратно, не выполнив полностью задания, было нам не по душе. Но другого выхода не находили. Уже не слышно было ни шуток, ни смеха на привалах. Замолчала обычно жизнерадостная Вера Волошина. Потухли её веселые глаза. В эти дни она очень изменилась. Красивое лицо её осунулось, Говорила, что ей нездоровится.

При движении на восток на шестой день на пути встало проволочное заграждение. Мы перелезли через него. Перешли хорошо накатанную дорогу. Углубились в молодой ельник. Впереди шел молодой танкист-окруженец, за ним Голубев, Наташа и Вера и дальше все остальные. Не успели пройти и 100 метров, как раздалась автоматная очередь и мы увидели совсем близко (в 10-20 метрах) немецкого автоматчика, стрелявшего в нас в упор. Упал танкист, упала Вера. Отряд рассеялся по ельнику. Собрались в лесу. Назад направили двух человек, чтобы вынести погибших товарищей. Разведчики рассказали, что на поляне лежал лишь труп танкиста, а Веры нигде не было. Гибель товарищей потрясла нас.

При обстреле, споткнувшись об ёлочку, я упала: большой, не по размеру, валенок соскочил с ноги. Пошарила в темноте – ничего не нашла. Так и осталась в одном валенке. Пришлось надеть на ногу две варежки и брезентовую сумку. Не прошло и нескольких часов, как нас вновь обстреляли из автоматов. Но жертв не было. Мы рассеялись по кустам. Долго собирались вместе. Снова шли к заветной опушке леса. Под утро на опушке отряд в третий раз был подвергнут обстрелу – мы находились на переднем крае немецкой обороны. Решили снова вернуться вглубь леса, который в этом месте был очень редким. Расположились пряно между двумя дорогами, недалеко от их развилки, по которым беспрерывно сновали повозки, машины. Отчетливо слышна была немецкая речь.

Кончились продукты. Очень хотелось пить. Развели небольшой костер. Но снег не утолял жажды. Наташа Самойлович с сестринской нежностью ухаживала за мной. Заставляла разуваться, натирала ногу спиртом, а затем смазывала жиром. На морозе не всегда хотелось это делать, но Наташа была неумолима. Благодаря её заботам я обошлась без серьезного обморожения.

При осмотре местности мы с Наташей обнаружили под елью человека. Это был выходящий из окружения кадровый командир. Он совсем обессилел от холода и голода, и не мог совсем двигаться. К сожалению, фамилия его для нас осталась неизвестной. Командир имел топографическую карту. Накормив и напоив его тепловатой водой, мы рассказали о наших трудностях.

Прошли ещё сутки. Командир окреп, уже мог потихоньку двигаться. Разожгли костер. Заметив наличие полотна у одного из окруженцев, мы с Наташей, по совету командира, сшили всем маскировочные халаты. Шили со слезами. Пальцы на морозе замерзали. Иголка с трудом втыкалась в полотно. И под пологом ночи, когда разыгралась снежная буря, снова пошли к злополучной опушке леса. Выходили на поле по одному – сначала Наташа, затем я, потом командир и дальше – все остальные.

На середине поля остановились. Недалеко от нас горели подожженные снарядами стога сена. Все собрались вместе. Затем прошли по одному из Нарских озер. В середине пути небо над нами озарилось ярким светом – десятки «жар-птиц» летели над нашими головами. Это стреляла «Катюша». Мы облегченно вздохнули. Взятое нами направление было правильным.

Немцы в последний раз обстреляли нас. Подошли ближе к берегу. За проволочным заграждением была наша сторона.

Что же стало с остальными товарищами? Из донесения Б.С. Крайнова следует, что после злополучного обстрела он решил, так как у него остались лишь Булгина и Щербаков, соединиться с группой Проворова, в которой было шесть человек.

Шел декабрь месяц. Зима 1941 года была очень суровой. Отряд находился всё время вблизи переднего края обороны. Разводить большие костры было опасно. Посушить свою одежду было негде. Особенно быстро намокали валенки. Ребята начали заболевать. Сильно заболел и Павел Проворов. Крайнов приказал Наташе Обуховской сопровождать больных к линии фронта.

В донесении Крайнов сообщает: «В районе Усадкова со мной осталась Космодемьянская. Я решил зажигать объекты. Дошли до Петрищева и зажгли четыре строения. На место сбора Космодемьянская не вернулась. Ждал до утра. В районе Детской Коммуны, Мякишево перешел линию фронта 29.XI.41 г.».

Из воспоминаний Али Ворониной


Другие статьи номера в рубрике Вселенная:

Разделы сайта
Политика Экономика Защита прав Новости Посиделки Вселенная Земля-кормилица



Rambler's Top100