Защита прав
Земля раздора
Александр Рыбин
Несколько деревень в Красноармейском районе могут стать деревнями-призраками, если их жителей лишат охотничьих угодий
30 975 га — такова площадь охотничьих угодий, которые стали причиной конфликта между общиной «Удэге» и национальным парком «Удэгейская легенда» («УЛ»). Община «Удэге» - это общественная организация малочисленных народов.
Организация возникла в 1999 году. В нее вошли чисто удэгейские и семьи смешанные, где один из супругов принадлежит к удэгейскому народу. В 2001 году администрация края выделила общине землю для занятий традиционными промыслами: рыболовством и охотой. 30 975 га на западном склоне центрального Сихотэ-Алиня. До 2006 года. В 2002 году губернатор Дарькин продлил срок аренды земли до 2050 года.
Непосредственно на западной границе угодий стоят три деревни: Дальний Кут, Островное и Дерсу. Две последние местные жители называют так, как их называли во времена В. К. Арсеньева — Сянь-ши-хеза и Лаолю соответственно. Жители этих деревень - русские, охота и рыболовство является для них таким же традиционным промыслом, как и для удэгейцев, со временем они тоже стали членами «Удэге».
В прошлом году было принято решение Правительства России о создании национального парка. Все охотугодья «Удэге» должны стать частью парка. Община не желает расставаться с арендованной территорией. Делать уступки ни одна из сторон не хочет.
Позиция “Удэге”
Председатель общины — Александр Догдович Кялундзига. Без преувеличения уникальный человек. Ему исполнилось 85 лет в этом году. Родился он в шалаше в березовой роще на берегу реки Иман (сейчас - Большая Уссурка), в семье шамана. Участвовал в Великой Отечественной. Воевал и против фашистской Германии, и против милитаристской Японии. Во время военных действий против японской Квантунской армии Александр Кялундзига командовал взводом. Получил два штыковых ранения во время атаки. За месяц боев в его взводе погиб только один человек.
В лихолетье 90-ых пытался объединить удэгейцев Красноармейского района, которые распылились из своих деревень компактного проживания по всему району за время советской власти в одну хозяйственную организацию. Догдович или Дедушка — так его называют близкие и знакомые — постоянно помогает малообеспеченным соплеменникам и просто землякам. В том числе и деньгами. Делится своей пенсией.
Создание общины «Удэге» было, как он говорит, одной из попыток собрать вместе удэгейцев. Сейчас в общине 124 человека. Около 80 - этнические удэгейцы. Из них 23 человека занимаются традиционным промыслом — охотой — в угодьях общины. Еще полтора десятка охотников-неудегейцев имеют жен-удэгеек. Всего же в общине 56 охотников.
«Удэге» не хочет отдавать свои угодья потому, что они уже освоены в хозяйственном плане: построены охотничьи зимовья, разведаны и изучены места рыбалки и охоты. Не устраивает членов общины, если им выделят 30 975 га — в качестве компенсации - где-нибудь по соседству. «Понимаешь, - пояснил мне охотник общины Александр Кялундзига, тезка председателя общины, - новую территорию под охоту осваивать, все равно что дом новый строить».
«Пусть нам оставят нашу землю, а парку выделят землю в стороне от наших угодий, - заявил Догдович, - там есть такая тайга, где деревья никогда не рубили. Вот это самое место под парк».
«Я не против парка. Парк - великолепная идея, - сказал еще один член общины Александр Лук, у которого жена удэгейка, - парк же должен заниматься охраной природы, культуру удэгейцев призван сохранять. Но не надо, чтобы парк отбирал землю у удэгейцев, предки которых пришли сюда еще полторы тысячи лет назад, и русских, которые родились и живут здесь».
 |
| А.Д. Кялундзига |
Виновным в конфликтной ситуации члены «Удэге» считают одного человека - директора нацпарка Федора Крониковского. По их словам, у него есть своя туристическая фирма в Дальнереченске - «СихотэТур и Ко», а на территории парка Ф. Крониковский намерен развивать как раз собственный турбизнес.
«Конечно, Крониковскому проще вести свой бизнес на земле, где уже существует инфраструктура для туристов, можно избежать лишних затрат денег и времени для создания этой инфраструктуры, поэтому ему нужны именно наши, уже освоенные, угодья, и он не хочет взять другую таежную землю, где нет ни зимовий, ни натоптанных троп», - таково мнение одного из охотников общины.
Позиция национального парка
Цели «УЛ» очень актуальны для жителей и природы, особенно для природы западного склона Сихотэ-Алиня: охрана уникальной уссурийской флоры и фауны на территории площадью 88 тысяч га, а также сохранение и возрождение культуры удэгейского народа. Создан парк был в соответствии с распоряжением Правительства России еще в июне прошлого года. Земли общины отошли к нему в соответствии с договором, заключенным между «Удэге» и администрацией Приморского края. В договоре был пункт: в случае создания нацпарка, если будет такая необходимость, у общины земли будут изъяты в пользу нацпарка.
Функционировать фактически «УЛ» начала лишь этим летом — почти год в Москве утверждали детали организации парка.
 |
| Ф.В. Крониковский |
Ф. Крониковский рассказал, что после того, как земли общины стали охранять его егеря, там уменьшилось количество незаконных рубок леса и случаев браконьерства. С этим согласна и часть жителей близлежащих деревень.
«На территории общины прекратил свою деятельность Рощинский леспромхоз, - рассказал Ф. Крониковский, - леспромхоз активно вырубал лес. Из-за вырубок уже нарушена экология. В Большой Уссурке резко скачет уровень воды после дождей. Раньше деревья держали значительное количество воды. Теперь нет деревьев, и вода в реке резко поднимается, затапливаются территории».
В штате парка сейчас числятся 32 человека (через год планируется его увеличить до 120 человек). Из них 9 человек — жители Дальнего Кута. Этнических удэгейцев в штате всего трое. Среди рядовых сотрудников «текучка кадров». Люди уходят из-за низкой зарплаты. Для сравнения: работая на вырубках Рощинского леспромхоза, здоровый мужик мог заработать более 20 тысяч рублей в месяц, работая егерем в «УЛ», тот же мужик заработает тысяч пять.
Ф. Крониковский и не скрывает, что сотрудники его получают мало денег. Но обещает повысить зарплату, когда в нацпарк пойдут гранты, и на его территории будет процветать туризм. Именно в развитии туризма он видит спасение местных жителей: и удэгейцев, и русских.
Охотникам, чьи угодья попали в охраняемую зону, «УЛ» предлагает материальную компенсацию. Сотрудники парка показали мне заявление одного из охотников, который оценивает свое зимовье в 50 тысяч рублей. «Мы ему эти деньги выплатим», - заверил Ф. Крониковский и добавил, что договор купли-продажи будет составлен в ближайшие дни.
Почему бы не решить спор с общиной, просто оставив ей ее территорию, а под парк взять другие 30 с лишним тысяч га Уссурийской тайги?
«Земли под парк не я выбирал, - ответил Ф. Крониковский, - это еще в 80-ых годах делали ученые. Это от меня не зависит. Тем более, община не дает охотиться удэгейцам, она продает охотничьи лицензии другим охотникам».
Последнее обвинение парковцы не однократно озвучивали. В том числе в СМИ. Правда, доказательств не предъявляли. Когда я приехал в контору «УЛ» - в настоящий момент она располагается в небольшой комнате, арендованной в здании лесхоза, в Рощино — начальник службы безопасности Юрий Труш показал два протокола. Они были составлены на охотников с русскими фамилиями: у них оказались лицензии, выданные удэгейцам из общины Александра Кялундзиги.
«На территории парка будут угодья для традиционных промыслов — охоты и рыбалки — удэгейцев. Мы дадим угодья, думаю, пяти охотникам», - сказал Ф. Крониковский.
Удэгейская культура
Много веков подряд на западном склоне центрального Сихотэ-Алиня жили иманские удэгейцы. Их культура своеобразна. Она отличается от культуры, допустим, бикинских удэгейцев. У иманских свои неповторимые сказки, легенды, культы. И вся эта культура не просто уходит. Она практически ушла. Осталась, пожалуй, исключительно на страницах этнографических книг. Как этническая группа иманские удэгейцы еще существуют (некоторые из них являются членами «Удэге», другие поддерживают нацпарк), но в культурном смысле они уже кто угодно, только не иманские удэгейцы. Они не проводят обряды и не поют песни, которые были неотъемлемой частью жизни их бабушек и дедушек.
Но их культуру можно возродить. Правда, она будет иметь декоративный характер. Будут во время праздников или приездов гостей люди с тунгусскими чертами лица бить в бубен или варить национальное удэгейское блюдо. И это неплохо. Те же приморцы, что называется «вживую», смогут узнать, кто и как жил в их родном крае.
За девять лет своего существования община «Удэге» так и не разработала программы возрождения национальной культуры. Совсем недавно было заключено соглашение с общественной организацией малочисленных коренных народов «Кедр». «Кедр» базируется в Тернейском районе и активно занимается возрождением удэгейской культуры. Община выделила землю, чтобы «Кедр» построил национальный культурный центр. До сих пор земля стоит пустая, не заложили даже фундамент. Причина - отсутствие денег.
Нет программы возрождения культуры удэгейцев и у национального парка. «В ближайшее время у нас будет создан этнографический отдел, он и займется культурой», - оправдался Ф. Крониковский. Надо отметить, что среди его сотрудников есть несколько настоящих энтузиастов, которые несмотря на низкую зарплату хотят и уже прилагают усилия, чтобы возродить традиции и культы древнего народа удэге.
Заложники конфликта
270 — столько жителей осталось в деревнях Дальний Кут, Островное и Дерсу. Среди них около десятка — две семьи — удэгейцев, остальные русские, родившееся и выросшие в этих деревнях. Еще шесть лет назад жителей было 490, в том числе, значительное число представителей малочисленного коренного народа. Большая часть взрослых работала в Рощинском леспромхозе — рубили тайгу, рядом с которой росли, а охотились и рыбачили в угодьях общины «Удэге». Года три назад начались разговоры, что скоро появится нацпарк, он прогонит леспромхоз, отберет у общины угодья и запретит в них охотиться. Люди стали потихоньку уезжать из деревни. В Дальнем Куте, например, теперь есть целая «мертвая» улица — там больше никто не живет, а раньше она считалась чисто удэгейской. Уезжали, в основном, в Рощино — расстояние до него около 70 км. Наконец, нацпарк появился. Леспромхоз ушел. «Как нам быть?» - спросили жители деревень у Догдовича, у Крониковского.
«Охотьтесь, как охотились», - ответил Догдович. Краевое охотуправление по-прежнему выдает лицензии общине. Но охотники не уверены, стоит ли с этими лицензиями идти в угодья, вдруг егеря парка оштрафуют. При этом надо учитывать, что для некоторых семей охота — единственный способ выживания в настоящее время.
«Через год у нас будет достаточно рабочих мест для всех жителей близлежащих деревень, - убеждал меня директор «УЛ», - мы создадим рабочие места напрямую, то есть увеличим штат парка, или косвенно, то есть привлечем туристов. Местные жители смогут сдавать дома туристам, работать гидами. Дайте нам год».
«Но как человек, всю жизнь проохотившийся, вдруг станет гидом? Для этого нужны ликбезы, нужно обучать людей. Вы этим занимаетесь?» - спросил я.
«Будем заниматься. В крайнем случае построим тут сами дома и привезем новых жителей», - был ответ. Откуда их взять, новых жителей деревни? Краевая администрация не может решить проблемы прироста сельского населения за счет переселенцев вот уже много лет.
Неделю назад, когда я был в Дальнем Куте, еще три семьи готовились к переезду из деревни в более перспективный, по их мнению, населенный пункт. А один из местных жителей резонно заметил: «Ну не переедет моя семья. Останемся тут. Стану работать у Крониковского егерем. Так у него такая зарплата. Мизер. Мне волей-неволей придется заниматься браконьерством на мною же охраняемой территории, чтобы содержать семью».
Александр Рыбин.
P.S. На днях информагентство «Росбалт» опубликовало следующее сообщение:
«За 15 лет сотрудничества коренных малочисленных народов Севера, Сибири, Дальнего Востока РФ и ООН не решена главная проблема коренных малочисленных народов в России – нет законодательной базы для традиционного природопользования. Об этом «Росбалту» сообщили в Фонде дикой природы (WWF).
В частности, отмечают экологи, WWF уже много лет пытается создать территорию традиционного природопользования (ТТП) на реке Бикин в Приморском крае для удэгейцев и нанайцев, на которой эти народы могли бы вести привычный образ жизни. Однако, документы на ТТП уже три года путешествуют по кабинетам департамента межнациональных отношений Министерства регионального развития РФ в Москве, а решение так до сих пор и не принято.
«Международная организация ООН и Ассоциация КМНС России плодотворно сотрудничают 15 лет. Но я бы обратил внимание на 15-летнее противостояние организаций коренных малочисленных народов с местными правительствами, — говорит директор Амурского филиала WWF Юрий Дарман. — На Дальнем Востоке России до сих пор не созданы территории традиционного природопользования, которые бы закрепили за нанайцами, удэгейцами, ульчами и другими коренными народами земли их родовых общин, где проживали их предки и должны хозяйствовать потомки».
Эколог подчеркивает, что у этих народов до сих пор нет прав на сохранение среды обитания и использование природных ресурсов».
А.Р.
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
