Вселенная
Найти человека
Марина ЗАВАДСКАЯ
Всегда дарили мне не то:
То Михалкова, то Барто.
С. Михалков.
Философ-циник Диоген был что-то вроде нынешнего Жириновского – любил эпатировать публику. Только был он честнее, бескорыстнее и ироничнее. Ходил днем с фонарем и отвечал на вопросы обывателей: «Ищу человека!» То есть демонстрировал публике, что людей среди нее нету.
Так вот мы не о них – не о Жириновском и даже не о Диогене.
Мы об Агнии Барто.
ВКУСНЫЕ СЕЛЕДОЧНЫЕ ГОЛОВЫ
В детстве и ранней молодости она носила фамилию Волова и была дочерью ветеринара. Родилась в 1907-м году 17 февраля. Родилась и поздно – в том смысле, что не смогла полностью рассмотреть, что было до революции, и вкусить революционной романтики, и рано – в том смысле, что послереволюционная разруха отразилась на ее биографии.
То есть кушать дома было нечего, и, чтобы иметь право на получение селедочных голов, Агния прибавила себе год и поступила на работу в магазин «Одежда».
Тем не менее ветеринар – это не какая-нибудь деревенщина, хоть, конечно, и не инженер… В общем, Агния училась в балетном училище, неизвестно как выжившем в огне революции. Она даже закончила училище, начала работать в театре, но… труппа эмигрировала.
В то время всем приходилось выбирать – с кем быть? Где быть? Кем быть?
Агния выбрала: она осталась в Советской России и распрощалась с балетом.
Молодая, даже можно сказать – юная советская власть тоже искала людей. На выпускные зачеты/экзамены в ничем не примечательное училище зашел Луначарский - по-тогдашнему нарком просвещения, по-нынешнему – что-то вроде министра культуры и образования. И увидел (услышал), как Агния под музыку Шопена читает «похоронный марш» собственного сочинения. То ли Луначарский действительно что-то разглядел в девчонке, то ли у него юмор был такой, то ли просто жизненный опыт, но он сказал: эта девушка обязательно будет писать что-нибудь веселое.
Да, Агния действительно писала стихи – а кто их не пишет в молодости? Она восхищалась Ахматовой и хотела быть такой же… Но пока у нее получалось что-то очень детское, и она не возражала, когда в Госиздате ее направили в раздел детской литературы.
РОМАНТИКА И ПРАГМАТИКА
Очень рано Агния выскочила замуж за Павла Барто, потомка выходцев из Англии и Германии (чем объясняется оригинальная фамилия), и в 18 лет уже родила сына. Мальчику дали английское имя Эдгар (романтика постреволюционного интернационализма), но при получении паспорта Гарик выбрал имя Игорь (прагматика пострепрессивного реализма).
Павел Барто тоже писал стихи, хотя, возможно, считал, что это Агния – ТОЖЕ пишет. Его творчество не зацепилось в истории литературы, а семейный союз рухнул еще раньше, чем исчезла память о поэте Павле Барто. Ребенок, конечно, остался с матерью, но не только он. При разводе Агния заявила уже бывшему мужу: «А фамилию я оставлю себе».
Так возник, говоря современным языком, брэнд АГНИЯ БАРТО.
Примерно в это время Агния поняла, что с мечтами о «взрослой» поэзии следует распроститься, что «детская» поэзия – это очень интересно… и безопасно… и хорошо оплачивается.
Она знала цену себе и своему таланту и чисто по-женски ею манипулировала. По собственной инициативе рассылала свои стихи поэтам, которых уважала – чтобы узнать и принять их мнения и их замечания. Но реагировала только на те замечания, которые сама считала правильными. Остальные игнорировала. Из-за этой ее особенности цикл «Игрушки» вышел на год позже, чем мог бы. Рецензенты посчитали было, что рифмы в стихах слишком сложны для детей, особенно в этом стихотворении:
Уронили Мишку на пол,
Оторвали Мишке лапу.
Все равно его не брошу,
Потому что он хороший.
Сборник вышел в 1936 году.
Кстати, стихотворение «Наша Таня громко плачет» родилось раньше Татьяны Щегляевой, дочери Агнии от второго брака.
Во время гражданской войны в Испании Агния Барто ездила в Мадрид и Барселону и даже не поплатилась за это. Годы Великой Отечественной провела в эвакуации, в Свердловске, но часто ездила на фронт с выступлениями. То, что она в это время написала, не задержалось в памяти читателей. Простая публицистика.
ЗВЕНИГОРОД, ЗВЕНИГОРОД…
День Победы для Агнии был омрачен личной трагедией: 4 мая 1945 года ее сын Гарик (Эдгар, Игорь) погиб под колесами машины. Обычное ДТП.
Жгучее чувство личной утраты освятило небольшую поэму Агнии «Звенигород», посвященную детскому дому, где собраны сироты войны.
Здесь и дети, потерявшие родителей:
Вдруг настанет тишина,
Что-то вспомнят дети…
И, как взрослый, у окна
Вдруг притихнет Петя.
До сих пор он помнит мать…
Это только Лёлька
Не умеет вспоминать —
Ей три года только.
У Никиты нет отца,
Мать его убита.
Подобрали два бойца
У сожжённого крыльца
Мальчика Никиту.
Был у Клавы старший брат,
Лейтенант кудрявый,
Вот на карточке он снят
С годовалой Клавой.
И родители, потерявшие детей:
Высокая платформа,
И лес со всех сторон.
Полковник в лётной форме
Выходит на перрон.
Он едет в гости к детям.
В портфель он спрятал мяч,
Но мяч везде заметен,
Куда его не спрячь!
Он так возил игрушки,
Когда он жил в Крыму,
Двухлетнему Андрюшке
— Сынишке своему.
Поэма вышла в 1947 году, и столько в ней было боли утраты, созвучной боли тысяч соотечественников и современников, что можно было ждать чудес.
И чудеса не замедлили.
«Случилось так, что в 1954 году библиотекарша Карагандинского дома инвалидов прочитала «Звенигород» уборщице, Софье Ульяновне Гудевой, у которой восьмилетняя дочка Нина, так же, как дети в поэме, потерялась во время войны. Софья Ульяновна написала мне о своей беде. В письме не было никаких просьб, только надежда, что, может быть, Нина жива и выросла в хорошем детском доме. Я решила попытаться помочь Гудевой. Оказалось, что в Москве существует отдел розыска управления милиции…»
Да, Нина нашлась. Майор милиции предложил Агнии самой сообщить об этом матери.
Что она чувствовала, когда посылала в Караганду телеграмму: «Горячо поздравляю, ваша дочь нашлась»?
И что она чувствовала, когда об этом случае раззвонили журналисты, и на ее стол легли первые десятки писем на тему «ПОМОГИТЕ НАЙТИ!»?
ДЕТСКАЯ ПАМЯТЬ
Очень немногие взрослые понимают детей. Особенно – маленьких детей. Произведений писателей для маленьких детей не так уж много – тех произведений, конечно, которые выдержали испытание временем. Дети до 10 лет в восторге от «Пеппи Длинныйчулок», дети после 12 лет презрительно морщат носы, а взрослые просто не понимают…
Агния понимала детей, хотя это очень трудно. Она посещала ясли и детские сады (порою под видом чиновницы от образования), она подслушивала детские разговоры на улице – чтобы не утратить понимания.
Ее опасения были напрасны, как показала история.
Агния Барто, детская поэтесса, потерявшая сына, воспитывающая подрастающую (и уже не очень маленькую) дочь, придумала воссоединять потерявшихся в хаосе войны родителей и детей ПО ДЕТСКИМ ВОСПОМИНАНИЯМ.
Маленькие дети не помнят официальных данных, где они жили – ни улицы, ни номера дома, ни порой населенного пункта. Они не помнят своей фамилии. Они порой своего имени не помнят, подменяя его домашней кличкой. Кто догадается, что Юлялька – на самом деле Люба? Что Котик – на самом деле Митя? Но именно так его звали родители…
И если они живы – они это вспомнят.
Девять лет 13 числа каждого месяца на радиостанции «Маяк» выходила передача «Найти человека», которую вела Агния Барто.
Главное было – воспоминания бывших детей. Родители не могли предположить, что именно сохранила прихотливая детская память. Родители могли только жадно вслушиваться… Бывшая девочка помнит, что жила с родителями возле леса и папу звали Гришей… Бывший мальчик помнит, что катался с братом на «калитке с музыкой»… Петух клюнул между бровями… Это всё, что помнили потерявшиеся дети!
Немалого труда порой требовалось, чтобы вышелушить из мелких деталей истину.
«До сих пор он помнит мать…
Это только Лёлька
Не умеет вспоминать —
Ей три года только».
Вот женщина, маленькой девочкой эвакуированная из Ленинграда. Она помнит, что у нее была старшая сестра Вика. Что семья жила в коммунальной квартире на втором этаже в доме, рядом с которым была баня и магазин. Что кухня была чуть выше, образуя ступеньку, о которую ребенок все время спотыкался. И – вот удача! – женщина помнит, что улица называлась на «О».
Увы. В Ленинграде на улицах, начинающихся на «О», нет такого дома.
Разыскали старого банщика, который о банях Ленинграда знал все. И он нашел этот дом!
Да, рядом баня и магазин – бывшие, правда. Второй этаж. Дверь открывает девочка. «Мне… - говорит женщина – и не знает что сказать. – Мне надо посмотреть на вашу кухню!» Да, вот она – ступенька. «У вас никто не потерялся во время войны?» - «У нас – нет, - отвечает девочка. – Может быть, у тети Вики…»
А улица называлась – СердОбольская!
И вот на таких крохах, на таких ненадежных обрывках Агния смогла воссоединить не десять и не сотню, а 927 семей. Девятьсот двадцать семь!
МЕЛОЧИ
Еще она была лауреатом какой-то премии и умерла 1 апреля 1981 года.
Но это ничего не значит. Потому что нет в нашей стране человека старше 5 лет, который бы не знал:
Наша Таня громко плачет…
Зайку бросила хозяйка…
Я люблю свою лошадку…
Это все – о доброте. Это первое, что дети узнают о доброте. Без нравоучений и мерзкой скуки.
Наверняка, став взрослыми, они так и не узнают о 927 семьях, соединившихся благодаря автору известных всем детям строк о зайке, мишке и прочих игрушках.
Потому что война – это не для детей.
Да и взрослым она не нужна.
Марина ЗАВАДСКАЯ.
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
