Экономика
Штатные робинзоны Бориса Кубая
Надежда Алисимчик
Когда вместо обещанной хорошей погоды идет дождь, все ругают “гидромуть”. Когда вместо обещанного дождя светит солнце, все радуются, что синоптики проврались. Когда прогноз оправдывается, скептики считают это простым совпадением. Но при всем этом, большинство из нас с вечера старается узнать, какая завтра будет погода.
Попробуй-ка, оставь нас без прогноза!
Без прогноза погоды мы теперь, как без воды в кране, жить не можем, хотя наши предки свободно обходились без того и другого. Но в последние годы проржавели не только трубы, “проржавело” и все хозяйство приморской “кухни погоды” - разваливается сеть постов наблюдения за погодой на море и суше.
В этом году Росгидромет выделил немного денег, и на мыс Гамов впервые за последние 15 лет отправилась комплексная инспекция сотрудников ДВНИГМИ и Приморскгидромета. Побывала в этой поездке и я, Надежда Алисимчик.
ШУМАХЕР БЫ РЫДАЛ ОТ ЗАВИСТИ
В путь мы отправились утром 12 октября в составе шести человек, включая водителя, на уазике с красным крестом. Но у нас вместо каталки с больным в салоне был компьютерный столик, который нужно было завезти на гидрометстанцию (ГМС - далее по тексту) Посьет - конечный пункт инспекции.
Дорога на хасанском направлении уже почти вся заасфальтирована, остались лишь несколько кусков грунтовки, но и там вовсю идет работа. Но эта дорога почти никак не влияет на жизнь деревень, расположенных вдоль трассы. Исключение - придорожная торговля дикоросами и красной икрой. Последняя, впрочем, тут же сворачивается, как только на горизонте появляется что-то похожее не ментовозку.
Зато после съезда с трассы в направлении мыса Гамова асфальт закончился сразу, а вскоре закончилась и сама дорога. Осталась лишь одна колея, засыпанная камнями и камушками. Вскоре начался крутой серпантин подъема. Здесь, на дороге со стороны обрыва, едва угадывалась дорожная бровка высотой в горстки две пыли. Когда-то здесь кипела бурная жизнь военных, и эту бровку регулярно подсыпали, но военные давно ушли, и дожди смыли с дороги все следы пребывания их, включая бровку. Остались лишь разрушенные монолиты зданий былой мощи ПВО.
По мере подъема мыс сужался, и мы не успевали повернуть головы, как уазик уже оказывался на другой стороне мыса над еще более крутой скалистой пропастью. Во многих местах дорога пошла с наклоном в 45 градусов и поворотами на 90 градусов. Коленки как-то невольно стали подтягиваться друг к дружке. Все мы, кроме водителя, ехали на Гамов впервые. Все понимали опасность пути, но страха не чувствовалось ни в ком: водитель, Синельников Анатолий Алексеевич, вел машину так, что копьютерный столик ни разу не вздрогнул.
Уже прибыв на место, я спросила нашего водителя, ездят ли сюда зимой, и узнала, что ездят и зимой, и осенью, и весной, и летом. Поднимаются туда водители Приморскгидромета и в метель, и в гололед. И сам Анатолий Алексеевич возил туда по холоду уголь на грузовике. И в метель попадать приходилось. Каково это, при вечной нехватке денег на бензин, знает только тот, кто там побывал в пургу. И за все 5-6 тысяч рублей зарплаты. Самому Шумахеру слабо без дороги, без денег и без бензина до Гамова доехать! А русские водители - могут.
Возвратясь во Владивосток, я услыхала, что дорога на Гамов - самая опасная из всех приморских дорог. Подхода к скалистому мысу со стороны моря и вовсе нет. На другие станции путь не так опасен, а вот на ГМС Золотой вообще никакой дороги нет. Словом, хозяйство Бориса Кубая, начальника Приморскгидромета - сплошная робинзониада.
НА ГАМОВЕ ВЫЖИВЕТ ТОЛЬКО РОССИЙСКИЙ РОБИНЗОН
Живут на мысе Гамов только маячники и сотрудники станции. Из положенных по штату на ГМС трех сотрудников сейчас там уже полгода работает только один Шарипов. Он и начальник ГМС, и радист, и океанолог, и метеоролог, и повар, и уборщица. Каждые 3 часа в любую погоду ему нужно подняться на несколько метров вверх на метеоплощадку, снять показания с приборов, обработать их, потом зашифровать. А ровно в срок выйти на радиосвязь и передать в Приморскую погоду информацию. Никаких суббот и воскресений, никаких пропусков выхода на связь.
Положенный на труднодоступных станциях (ТДС) продуктовый паек урезан государством до минимума - чуть больше 800 рублей в месяц, при зарплате 2000-3000 рублей. Кадры быстро-быстро сбегают. Вопрос об альтернативной службе на труднодоступных ГМС в Госдуме все еще в стадии разговоров, как и все законы, которые требуют ума и денег. Быстро наши госдепы решают только, как с нас побольше содрать - законы о реформе ЖКХ и монетизации льгот приняли в один присест.
Между тем, Приморскгидромет может качественно подготовить молодых людей для работы на труднодоступных ГМС, паек там в любом случае не хуже солдатского, жилье есть, специальность после службы налицо. Возможно, кто-то и из гражданских хотел бы поработать в экстремальных условиях по разным причинам, но не знает, что такая возможность существует. Отсутствие подготовки не проблема, важны только порядочность и отсутствие вредных привычек. Лучше всего приживаются молодые пары, не обеспеченные жильем. К тому же после военных остался один существенный плюс - проведено электричество..
Информация с мыса Гамов дает возможность изучать изменения климата, поскольку наблюдения там ведутся почти 100 лет. Станция открыта в 1908 году по распоряжению генерал-губернатора с полным пониманием дела. Для прогноза погоды, особенно штормов, эта станция - настоящий маяк погоды. Дело в том, что Гамов -единственная станция, наблюдения на которой характерны для глубоководной части залива Петра Великого и открытой акватории Японского моря. Остальные пункты расположены в закрытых бухтах. Поэтому любая цифра с Гамова - клад для синоптика. Только добытые на Гамове сведения дают представление о скорости ветра и высоте штормовых волн в тайфунах и циклонах. Именно измеренная на Гамове температура воды может дать представление о холодных и теплых циклах вод залива Петра Великого.
Вернее температура могла бы дать эти представления, если бы она наблюдалась, но уже несколько лет там не ведутся наблюдения ни за температурой, ни за соленостью вод из-за того, что металлическая лестница и мостик для взятия проб полностью разрушены коррозией. С большой опаской спустилась я в узкий отвесный грот по этой лестнице, на ступенях которой даже фотоаппарат кажется опасным грузом.
Восстановить спуск к морю своими силами Приморскгидромету не по силам, а помочь некому.
Заместитель начальника Гидрометцентра, Татьяна Щербинина, просила хотя сообщать дату появления льда, да откуда его приносит. Остальной прогноз -вслепую.
МЧС ПЛЮЕТ ПРОТИВ ВЕТРА
Между прочим, наблюдения за загрязнением нефтепродуктами тоже возложено на прибрежные ГМС. К случаю недавнего разлива нефти напомню, что на всем побережье Амурского залива по обе его стороны следит и за ветром, и за волнами, и за температурой, и за нефтью два раза в сутки только одна станция, расположенная на мысе Токаревском. Оттуда можно что-то увидеть? Какая уж там Перевозная - Первую Речку не видно. Даже здесь, в Амурском заливе, работают прогнозисты вслепую.
К МЧС ходить за помощью бесполезно, они уверены, что всю информацию можно получить на японском сайте. К сведению господина Овечкина, главного Эмчеэсника края, сообщаю, что и о ветре, и о волнах в Амурском заливе японцы знают ноль, так же, как и о запасах снега и количестве осадков, и связанных с этим грядущих паводках на приморских реках.
Как выяснилось, нет у наших эмчеэсников и моделей расчета нефтяных пятен - куда нефть поволокет при разных ветрах, волнах и плотности морской воды. Словом, ничего нет, но ничего господину Овечкину, похоже, и не надо, никаких методик и прогнозов, ничего, кроме денег на ликвидацию случившегося. Ну а в результате на ноль вложений - миллионные затраты.
КОМУ ПЫЛЬ В ГЛАЗА, А КОМУ В КАРМАН
Как заманить наблюдателей на станцию Гамов, Борис Кубай не знает: все его хозяйство повсеместно требует капитального ремонта.
На следующий день перед отъездом с Гамова хозяин ГМС истопил нам баньку. Но с первой попытки зайти туда помыться не удалось - в предбаннике грелся щитомордник. Деликатно взяв змею за шейку, он вынес её оттуда (см. фото вверху).
С мыса спустились по той же дороге, погода была отменная - светило солнце.
К вечеру мы были на другой станции - Посьет. Там все в хорошем состоянии, и сама станция, и приборы. Но, если на Гамове главная трудность в отсутствии дороги и средств передвижения, то в Посьете главная трудность в большом наличии угля. Дело в том, что пункт наблюдения за морской водой находится на территории порта, вокруг которого вращаются вся экономика и политика Посьета. Бывший огромный рыбокомбинат, главный кормилец поселка, лежит в руинах.
В порт в огромном количестве свозится уголь. На территории порта работают десять башенных кранов, которые непрерывно движутся по рельсам. А рельсы идут вплотную к бровке причальной стенки, где расположен пункт наблюдения. Работы там океанологам каждый день немало, при этом уголь ездит над головой наблюдателя, склонившегося к прибору (см. фото 2). Приходится надевать каску. Но это еще не главная фишка. Главная фишка известна всем жителям Посьета и сотням рыбаков подледного лова.
Дело в том, что на территории порта стоит сеялка, такое совершенно ничем не огороженное сито, знакомое каждой хозяйке, через которое просеивается уголь - японцам поставляется только порошок. Поговаривают, что уголь еще и дробят где-то, чтобы побольше пыли было для японцев. Но своими глазами я видела только сеялку. Вот от этой сеялки, когда ветер дует в сторону поселка - все черно там, а когда в сторону залива - черно здесь.
Что такое белый снег, в Посьете не помнят. Весной весь уголь со льда оседает на дно. Местные жители считают, что это хорошо - угольная пыль абсорбирует грязь, и вода благодаря этому очищается. Вода в заливе, действительно, удивительно чистая, и даже при мелкой ряби с пирса порта видны огромные морские звезды.
Как относятся другие виды морских обитателей к такому способу очистки вод - мне не ведомо. Но ведомо - самую большую дозу угольной пыли в нос, глаза и уши получают дважды в день наблюдатели-океанологи, не говоря уж об их одежде. Дело в том, что они в порту работают ниже пирса, на мостике у воды, куда не только дует, но и метет со всего порта. Кроме пыли в глаза они получают 2-3 тысячи рэ в месяц.
Хозяева порта, естественно, им за вредность не доплачивают, да и живут хозяева где-то в далекой Москве. Хозяевам главное, что корейцы, китайцы и японцы исправно им платят. Кто нас всех сдал этим московским хозяевам угля, рыбы, леса? Тот, кто делает “погоду” в Приморском крае? А по-моему, вся приморская “погода” делается исключительно в Белом доме, и там всегда можно заглянуть на японский сайт, посмотреть, что там завтра: какой ветер у берегов Японии, дойдут ли туда целыми уголек, лес, рыба...
Зачем нам вообще Кубай с его робинзонами и ржавыми станциями? Кому какая разница, какой у нас тут ветер и волны, если наше нефтяное пятно до берегов Японии не доплывет? Пока.
Надежда Алисимчик.
Фото автора.
Другие статьи номера в рубрике Экономика:
