Вселенная
Алые паруса Федора Конюхова
Маргарита ПАРХОМЕНКО
Невезучий гениальный писатель Александр Грин мечтал об алых парусах, а счастливый путешественник, художник и философ Федор Конюхов воплотил свою мечту в жизнь.
Сокровенные мечты из разряда экстремальной фантастики в жизни человека становятся явью, лишь бы он не отступал. Волею судьбы у Федора его яхты были красиво названы - «Караана» - «мирная зона» (в переводе с аборигенского в Австралии), «Формоза» - по-португальски «красивый остров». С детства ему грезились алые паруса, когда брат Виктор читал ему сказки про рыцарей. Герой проходил тяжкие испытания в дремучих лесах, глубоких морях, и достигал замка, где жила его царевна. «Вот и у меня так же, - говорит Федор, - я прошел через заснеженные горы, глубокие океаны, через полярную стужу, чтобы встретить мою жену Иринушку». Так что еще в детские годы сердце мальчику подсказывало, что он встретит человека самого любимого и дорогого.
Из сообщения радио «Маяк» 3 апреля этого года:«У аварийной лодки «Алые паруса» до английского порта Фаулмонт осталось 300 миль. 25-метровая лодка, лишенная главного паруса и с пробоиной в днище до сих пор держится в Атлантическом океане, пройдя за 20 дней почти 2700 миль. Сейчас яхта следует по границе айсбергов».
За холодной точностью информационного слова семь футов опасностей. От ужаса дыхание перехватывает. Просто не вместишь в сознание отчаянную хрупкость человеческой жизни. И диктор, как будто успокаивая, продолжает: «В английском порту Фаулмонт для встречи яхты уже подготовили мощный кран. Если аварийное судно сразу не поставить на стапеля, лодка может утонуть». И в памяти всплывают слова самого путешественника Федора Конюхова. «Спасибо, Господи, только с Твоего благословения и под Твоей защитой мне удалось так много и счастливо прожить. Сколько было тех минут, когда казалось, что они последние, а Ты все вытаскивал меня с таких передряг, где казалось, что нет у меня уже сил, да и вообще человеку не выжить. Благодарю Тебя, и дай мне увидеть свою глубокую старость и уйти к Тебе не в спешке, не в страхе, а спокойно с осознанием того, что на этой красивой планете я смог сделать то, что Ты мне предписал».
МНЕ НУЖЕН СВЕТ, ЧТОБЫ РИСОВАТЬ
Мы встретились с художником Афанасием Геличем, чтобы потолковать о выставке ранних работ Федора Конюхова в Доме-музее В.К. Арсеньева.
- На Шаморе я смотрел на набегающие волны и ощущал, что стихия океана очень мощная. Вода морская тяжелая, не то что пресная. Она легкая, летучая. И я размышлял, как может быть один человек в океане, как Федор, странник морей. Меня поразила одна работа на выставке Конюхова - «Одиночество» - крест среди камней. Я почувствовал действительно его одиночество в гнете давящих туч. Это в графике выразить непросто, но он в этом мастер. Где-то вдали маленький кораблик, на горизонте, как символ надежды.
Живописец Гелич рассматривает Конюхова, графика - это по форме. По духу они, что называется, одной группы крови. И сразу же возникает диалог. Не художник с художником размышляют, а два философа.
Федор видел, как плакали горы, встречался глазами с волной-убийцей, в океане ему пела нежную песню птичка, а звезды падали на палубу. Кто это слышал из нас или видел? Видимо, только художник-путешественник может передать спектр эмоциональных граней мира и свое отношение к нему. Федор сам говорит, что люди все чаще задают ему сложные, философские вопросы. Часто ставят его в тупик. И тогда, чтобы ответить им, он берет в руки карандаш или кисть, бумагу или холст.
Афанасий говорит, что чаще стал о Федоре думать, и это не случайно, ибо себя начинаешь ставить в те условия. Он признается честно, что по многим параметрам к преодолению такого плана он просто не готов.
Поразительна работа Конюхова, где странник идет сквозь мощные солнечные лучи, которые высвечивают все полотно. В этом стремлении к свету одиночества нет, душа вырвалась из оков, получила свободу.
«Одиночество всегда указывает внутрь, - пишет сам Федор. - Я безмерно счастлив, что Господь Бог мне позволяет быть свободным... Вот уже тысячи лет человек живет в рабстве всех сортов. Он забыл вкус свободы. Он забыл красоту ответственности. Он забыл то, что у него есть крылья, то, что все небо - его. Мир огромен, а жизнь коротка. Не растрачивайте свое время».
И это он пишет тогда, когда он на пределе сил: океан залит солнцем, работать на палубе тяжело, жара здесь как в пекле.
Сообщение радио «Маяк» 4 апреля: «Сейчас яхта Федора Конюхова «Алые паруса» стоит в английском порту Фаулмонт. Конюхов рассказал, что самым трудным в этом переходе были непредусмотренные поломки. Каждую секунду мог отвалиться киль. Могла упасть мачта, и судно могло потерять управление. На борту вместе с ним жена Ирина. Путешественник подтвердил, что он не передумал идти в кругосветку именно на яхте «Алые паруса» сроком на три года, чтобы закрепить свой рекорд за Россией».
Однажды я расспрашивала опытного капитана танкера Василия Михайловича Шиляева об экстремальных ситуациях в море.
- Я еще был молодым... Во время шторма потеряли ход, и судно понесло на берег. Я просто верил, что ничего плохого не может произойти. И рядом оказалось наше российское судно, которое взяло нас на буксир и притащило во Владивосток, а могло бы плачевно закончиться. А потом, когда подобная ситуация случилась в зрелом возрасте, я просто молился. Я верил, что Бог не покинет.
МОЛИТВА СПАСАЕТ ЖИЗНИ
Однажды в ураган яхта Федора лежала в воде полузатопленная. И сознание ему говорило, что из этой передряги ему не выкарабкаться. Он ничего не может сделать, чтобы яхта стала на ровный киль. Он ощущал себя лишним на борту парусника.
И только там, в глубине часто бьющегося сердца, лежала та истина, что он останется жив. Но его голова и опыт, как закоренелые друзья, вдалбливали в его сознание, в его исхудавшее тело, что это конец.
На Эвересте при спуске с вершины Федор потерял зрение, грудь была тяжелой, как будто ее залили свинцом. Не было кислорода. И он спешил спускаться, зная, что с каждым метром все больше воздуха. Это была его работа, он шел, скользил по обледеневшей веревке.
На яхте он остался без работы. И вот от этой мысли было страшно. Забившись в угол яхтенной койки, прижав к сердцу икону Николая-Чулотворца, он молился. Это и была его работа. «Молитва - самая тяжелая работа, и всегда человек оставляет самую сложную и тяжелую работу на потом».
Три дня и три ночи молился Федор. С рассветом третьего дня яхта начала подниматься, как боксер на ринге, когда его посылают в нокдаун. А на последних секундах, когда судья считает до десяти, он медленно и тяжело встает на свои дрожащие ноги. Так и яхта начала вставать, а Федор медленно стал читать молитву, он засыпал, он так устал. За всю свою жизнь он не делал такую тяжелую работу.
Афанасий Гелич говорит, что искусство третьего тысячелетия на пороге своего рождения. Мы прожили прошлый век под знаком интеллектуального искусства с различными «измами». Художнику было важно просто выплеснуться, будь то «Черный квадрат» или еще что-то.
А вот искусство нового тысячелетия будет искусством Духа, когда духовная энергия будет фиксироваться в пространстве, работать и помогать людям. Федор первый взял посох странника и пошел, и пошел к Богу, проходя ступень напряжения, которое постоянно возрастает.
Я НАХОЖУСЬ В ДРУГОМ ИЗМЕРЕНИИ
Федор Конюхов в своем дневнике записывает: «Океан отделил от меня людей, я нахожусь в другом измерении, здесь больше полагаюсь на свое шестое чувство, чем на ум, как там, на суше, большинство людей живет умом, он для них - все. Но только не здесь, когда над тобой бездна и под тобой бездна, здесь все твое тело и вся твоя душа сливаются с этой космической вечностью».
Маргарита ПАРХОМЕНКО.
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
