Чего бояться вот в этот раз?
Первое. Каждый день ситуация меняется. Я уже много раз говорила, что все поставки импортные, они идут очень плохо, потому что непонятно, как за них платить. Это – риски санкций, то есть взаимодействие России с глобальным миром по очень многим позициям подморожено.
Как долго? Когда разберутся юристы, что можно, а что нельзя. Вопрос месяца, двух, трех. Это, конечно, очень сильные проблемы на товар.
Второе. Мы не понимаем, как будет развиваться ситуация с нашими главными экспортными ресурсами. Ограничения по газу не будет, все, что идет по трубе, идёт. Не будет ограничения по урановым продажам, потому что и американцы от них зависят. По продажам палладия и, может быть, никеля, потому что это важно для глобального рынка, это работает в двигателях автомобиля. Это, скорее всего, не будет. Но это малая часть.
Уже с нефтью, нашей кормилицей, не очень понятно. По трубе она идет, поставки есть, а с танкерами, то, что мы вывозим с балтийских портов, с Новороссийского порта — уже проблемы. Без страховки вы никуда не поедете, потому что груз должен быть застрахован. А не страхуются, потому что не понимают, как, когда, чего.
И вот эти танкеры вплоть до того, что болтаются в море, или не отгружается нефть. Так что это даже не вопрос запрета, что Штаты, Британия, Канада отказались брать российскую нефть. Это уже вопрос невозможности провести транзакцию, то есть продать, застраховать груз, отправить и получить деньги. Здесь проблемы – на каждом шаге.
Что будет с черной металлургией? Ещё менее понятно, потому что Евросоюз пока не ввел жесткие санкции против импортов Евросоюзом российских металлов, но они обсуждаются... И если они накладываются тем или иным макаром на экспорт российской металлургии... Мы половину произведенного металла вывозим. Это означает: куча крупных городов с большими металлургическими комбинатами будут иметь проблемы.
КАК И КЕМ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ПРОЖИТОЧНЫЙ МИНИМУМ?
Главное слово сегодня — неопределенность. Мир встал и смотрит. Вы правы, смотря как смотреть. С точки зрения, простите меня за умствование, валового внутреннего продукта, эта страна среднего дохода. Он у нас, с учетом стоимости жизни в нашей стране, хорошо – 25 тысяч долларов на человека!
По банковскому курсу, правда, 9, 10, 11 в разные годы. Но неважно, мы – страна со средним доходом. Но это ровным счетом – средняя температура по больнице. И это заслуга нашей нефтегазовой ренты, которая нам дает вот этот самый доход.
Как только мы спускаемся в жизнь и смотрим, как устроено по доходу наше общество, то 11-12% – это тупо наши бедные. Они изнуряются показателем, простите меня, прожиточного минимума. Этот прожиточный минимум в третьем квартале 2022-го года был 13 тысяч (округляю) 700 рублей.
Попробуйте прожить на 13 тысяч в месяц, у вас будут интересные подробности жизни. Тем не менее, так считается наш прожиточный минимум.
И вот эти прожиточные минимумы, они почти физиологические: сколько вам надо иметь, чтобы ваши калории превышали три тысячи калорий в день, чтобы вы могли заплатить как-то за ЖКУ, чтобы вы могли на работу доехать на транспорте. С лекарствами уже типа аспирин. Ну, извините, это не то, что помогает вам быть здоровым.
И вот всё это вместе составляет прожиточный минимум по набору продуктов — это половина прожиточного минимума. А вторая половина – это товары длительного пользования, услуг.
МЫ БУДЕМ, КАК ЕВРОПА?
Наше государство в начале 2021 года сказало: нет, мы будем, как Европа. Мы перейдем к прожиточному минимуму, который измеряется, как в Европе, от медианного дохода. Медианный доход в России, типа, 45 тысяч рублей. И от этого медианного дохода мы будем брать черту вниз. Это черта бедных, примерно 60% от медианного дохода Российской Федерации.
Когда определяли, какую мы возьмем долю, решили, что нет, нам, главное, делать эту черту максимально близко к старому прожиточному минимуму. И её назвали – 44,3 от медианного дохода. Ну, хорошо, ребята, вы поигрались, вышли на тот же уровень, как был вот этот прожиточный минимум: половина – еда, вторая половина — непродовольственные товары и услуги.
Но когда поняли, что доходы населения могут расти, и медианная тоже будет расти, и прожиточный минимум, который по-новому считается, тоже будет расти, а нам это зачем?
НЕ ПОДЫМАТЬ ЧЕРТУ БЕДНОСТИ
И в ноябре 2021 года постановлением правительства мы вернулись к измерениям черты бедности к тому старому дедовскому методу. Половина еда и плюс удвоение – непродовольственные товары и услуги. Поэтому с конца 2021 года мы с вами древнегреческим способом меряем этот уровень бедности.
И эти технологии направлены на то, чтобы не подымать черту бедности так, чтобы это было проблемно для бюджета федерального и бюджетов регионов.
Когда поняли, что если будем отталкиваться от медианы, этот чертов прожиточный минимум будет расти довольно быстро, и нам надо больше платить… Зачем?
Теперь второе: когда мы говорим о том, кто в России бедный, даже по этой черте, которая в третьем квартале 13,7 тысяч рублей! В этой группе находятся 11 с лишним процентов российского населения. Из которых 1%, (можно, я скажу по-честному?) нищие. У них половина прожиточного минимума и меньше. Вы пробовали прожить на 6,5 тысяч рублей и меньше в месяц?
Но и не это у нас самое страшное. Самое страшное у нас то, что помимо этих 11-12% бедных, у нас ещё 13-14% сверху. Это те, кто около бедных. Те, у которых, если вдруг потеряешь работу, если вдруг родится ещё один ребенок, вы железобетонно опукаетесь в группу бедных. Суммарно бедных и тех, кто около бедных (это не более полутора прожиточных минимума на человека) – это четверть российского населения!
В среднем. Понятно, что в Москве не четверть, процентов 13-14. В Питере столько же. В Ханты-Мансийском округе на Ямале столько же. В Дагестане, в Ингушетии — больше 50%, в Тыве – тоже. В среднем, обычные российские области, это сильно больше 30%. Поэтому мы — бедная страна.
НА ЧЕМ ЭКОНОМИМ?
Давайте так. Вот то, что мы называем воено-промышленный комплекс, он финансируется из федерального бюджета.
А в бюджете Москвы… Например, на 10-12% в 22 году сократилось финансирование здравоохранения. Но ведь не одна Москва такая.
В среднем, по стране расходы на здравоохранение в бюджетах регионов сократились на 4%. У всех по-разному. У кого-то и на 20%. И таких регионов, которые сократили расходы на здравоохранение, 70% от всех регионов страны. Но, например, на образование — нет. На социальную защиту населения не сокращалось, росло.
Что будет сокращаться в федеральном бюджете? Это раходы на национальную экономику: дороги, инфраструктурное строительство.
Поскольку я считаю все кризисы, могу вам сказать, что и 2009-й, и 2015-й год в федеральном бюджете также сокращались расходы на образование, здравоохранение.
НА ЧЕМ ЭКОНОМИТЬ НЕЛЬЗЯ
Главный расход – национальная оборона и национальная безопасность.
Второй главный — это соцзащита, называется соцполитика. Там сидит большущий трансфер пенсионному фонду, потому что он убыточный. И расходы на федеральных льготников. Остаются жалкие кусочки: здравствуй, культура, ну, это типа Большой театр финансируется из федерального бюджета.
Есть ещё один тип расходов. Он называется — общегосударственные расходы. Сейчас нельзя его посмотреть, его закрыли.
Это расходы – на бюрократию, на себя, любимых. Они никогда не сокращаются, и расходы на государственных лиц всегда растут опережающими темпами относительно динамики всех расходов.
ПАДЕНИЕ ДОХОДОВ В РЕГИОНАХ
Там военные расходы. Это длится уже с лета, поэтому раненые бойцы — это понятно. В первую очередь, это автомобильные регионы с автопромовским производством. И там всё не здорово.
Если мы берем обрабатывающую промышленность, в целом, то это получается у нас Калужская область – минус 29%, Калининградская область — минус 20%.
Спад в обрабатывающей промышленности, не только автопром. Полегче стало в Самарской и Ульяновской, там – минус 4, минус 8 за счет того, что частично возобновилось производство, сами знаете кого — «Лада Гранта» и, видимо, эти простые модели «Sollers».
А если брать, в целом, по стране, то картинка остается очень печальной.
Производство легковых автомобилей в октябре 2021 года сократилось на две трети, осталось только 36%. Так автопром – под первым ударом.
Под вторым ударом – регионы лесопереработки. Там всё жестко стало к концу лета, когда введены были санкции на ввоз из России леса и лесопродукции. Более 80% продукции северо-западных областей России вывозились за рубеж на Запад. Всё это сложно перетащить на восток.
Попала под санкции и металлургическая отрасль. Наиболее потрадали Вологодская и Липецкая области — минус 15%.
Этот скорбный список могу продолжить на угледобывающую отрасль. Среди пострадавших – Кемеровская область и Хакассия.
Но самый тяжелый вариант падения объемов производства – это Сахалин, где добывающие отрасли грохнулись на 60%, потому что встал проект Сахалин-1. А это совместное нефтедобывающее предприятие, которое будет восстановлено и станет добывать больше прежнего.
Производство российского газа сократилось в стране уже на 20%.
КУДА НАПРАВИТСЯ НАРОДНЫЙ ГНЕВ?
Быстрых прозрений рефлексирующей публики не будет. Давайте понимать, что из себя представляет российский социум. Мне по-человечески людей жалко.
Не хочу, чтобы страдали дети, чтобы не могли люди нормально питаться...
Но в данном случае ситуация в стране, в которую нас загоняют мордой об стол, вы получите не очень предсказуемую реакцию. Я аккуратно выразилась?
Народный гнев может быть направлен совсем в другую сторону. Поэтому лучше с людьми разговаривать.
Отчасти можно пытаться все-таки помогать и понимать, что прозрение может быть крайне медленным и очень постепенным. Та социальная страта, на которую, например, вещает Дождь*, и так всё понимает.
Но если вы будете говорить громко, что «пусть вам будет хуже, и вы поймете», вы никогда не достучитесь до другой части социума, которая будет понимать очень и очень медленно.
КАК ДОСТУЧАТЬСЯ?
А надо достучаться, поэтому представление о том, что надо делать в стране по принципу: чем хуже, тем лучше, – мне глубоко не близки.
Вещать на своих, которые и так все понимают, это очень благодарное дело, но оно никоим образом не способствует тому, чтобы поняли другие. Они адаптируются к условиям, в которых могут жить.
Гибель экономики — это фраза, может быть, удобная для гуманитариев. А те, кто профессионально понимает, напомнят вам Венесуэлу, Корею Северную, Иран. Там что, гибель экономики? Нет. Там то, что есть.
Всё, о чем мы говорили — о деградации российской экономики, об упрощении, о потере технологических отраслей, которые быстро заместить нельзя.
Санкции являются эмоциональной, моральной реакцией на происходящее, потому что с 1945 года такой (Роскомнадзор) в Европе, такой специальной военой операции не было. А раз так, очень многие санкции не работали так, как были задуманы. С экономической точки зрения, там очень много проколов.
Пока эти санкции привели к консолидации всего болота: весь Запад против нас!
Голода у нас нет, так как потребительские товары привозят с помощью параллельного импорта. С комплектующими хуже, отчасти выручает импортозамещение. Но это и есть технологическое отставание.

Фото: Школа «Репное».
* – российские власти считают иностранным агентом.