Новости
Рождественская быль
Евгений Александрович Федоров
В один из рождественских дней сорок второго года в оккупированном Таганроге восьмилетнего, беспризорного Антошку на улице, где квартировали немецкие летчики, подозвал к себе летчик по имени Вальтер. Это было не в первый раз, Антон его знал.
Вальтер был, как обычно, слегка «навеселе» и сентиментально настроен: достал из нагрудного кармана фотоснимок двоих своих детей и стал объяснять, что сын его такого же возраста, как и Антон, а девочка на два года младше, и что он их давно не видит и, по всему так складывается, что вообще вряд ли их увидит… Летает на Сталинград… А там сейчас – «камси-камса»! – Вальтер сделал, при этом жест: два пальца вилкой, упертые себе в кадык!
Вальтер одарил Антона столбиком леденцов и наказал прийти завтра, за час до наступления комендантского часа, к офицерскому клубу и вызвать его через часового, которого он, Вальтер, обязательно предупредит.
И тогда Антон «будет иметь много подарок от Вальтер! Антон запомнит летчик Вальтер весь жизнь, Вальтер любит киндер, не любит война!..»
Офицерский клуб для летного состава был на краю города, по дороге на аэродром. Антон кое-как объяснил часовому, что ему нужен обер-лейтенант Вальтер.
Часовой недовольно развел руками: офицеров по имени Вальтер находилось в клубе столько же, сколько Иванов среди русских летчиков… Однако, из главного входа вышел, пошатываясь, именно тот самый Вальтер.
Он схватил Антона за шиворот и потащил по лабиринту коридоров к запасному выходу у раздевалки. Наказал ждать.
Антон огляделся: вдоль стен висели кожаные на меху летные куртки-регланы и пальто. В раскрытые двери был виден заставленный столами зал, из которого доносился шум большой мужской компании. Мимо пробегали русские девчонки-официантки с подносами, заставленными едой и рюмками – офицеры дружно отмечали Рождество.
Появился Вальтер с крафт-мешком, на две трети заполненным снедью, показал Антону: загляни! О, Боже, чего там только не было! Колбаса, конфеты, шоколад «Ван Гуттен», датское печенье, а сверху источали аромат ромовые бабы!...
Антошка, конечно, ни в той, довоенной жизни, ни в этой, на изморе, не видел такой диковины! Одно то, что все это предназначено ему – было рождественской сказкой, далекой от реальной жизни… Но, оказалось, это еще было не все!
Вальтер вдруг стал шарить по карманам в офицерских куртках и регланах. Он быстро и ловко опустошал карманы и бумажники, располовинивая пачки рейхсмарок – большие деньги по сравнению с оккупационными марками, один к десяти – и все это он заталкивал Антошке за воротник, на спину!
Антошка обомлел! Уносить чужие деньги он не смел, это было воровство, за которое немцы расстреливали на месте… А в назидание ежемесячно вешали пятерых на базарной площади!…
Чуть не плача, Антон пытался объяснить все это Вальтеру, искренне довольному своей затеей. Но он лишь только хохотал и махал рукой в сторону игорного зала. Дескать, они все равно всё спустят в карты, пропьют, а завтра их… собьют русские…
Вальтер вынес мешок на улицу, прикрикнул на часового:
– Керт аух! Абтреттен!... Зер гут! (Кругом! Марш! Хорошо!)
– Ауффидерзеен! Гут Кристмас! – сказал он Антону и скрылся в двери, оставив Антошку с мешком, как каторжника, прикованного к ядру…
Оскорбленный часовой зло поглядывал на Антона, размышляя, что бы это значило и что тут можно предпринять, чтобы отобрать мешок.
Антошка понял намерения часового и, пятясь, волоком потащил мешок на другую сторону, в темень. На всякий случай, он выхватывал из мешка всё, что попадалось под руку и глотал, почти не жуя, неслыханного вкуса лакомства с чувством удовлетворения: «Из желудка отнять смогут только с жизнью… Добраться бы только до ближайшего дома, наступил комендантский час! Авось, пустят переночевать с таким-то мешком».
Конечно, глупо было надеяться проскочить мимо патрулей в зоне военного объекта особой важности – аэродрома. В комендантский час, в прифронтовом городе, забитом войсками, спешащими на помощь, под Сталинград… Но, если повезет, то это – полоса! Рождество одним словом!
Антон, не веря своим глазам, увидел прямо перед собой малыша с санками, на которых тот вез какие-то дровишки.
– Хочешь настоящее пирожное? – спросил пацана Антон и поднес под простуженный, сопливый нос мальца кусочек кекса.
– А ты не брешешь? – спросил малец, но, спохватившись, быстро добавил – Хочу! Малец по имени Сашко, безоговорочно согласился везти такой мешок хоть на край света, заглонул «пирожино» и попросил добавки.
Подъезды к военному аэродрому охранялись особо тщательно, но летчику Вальтеру это было безразлично и мало тревожило. Его в какой-то момент охватило мистически острое желание сделать добро, ублажить Бога! Авось ему, Вальтеру, воздастся и сохранит ОН его и в небе, и на земле!
Что касается Антошки и Сашко, то какие уж там предосторожности, когда на санках лежит столько добра! Когда одному – восемь, а другому – шесть, годы, в которые жизнь окроплена святым чувством беспечности…
За перекрестком дорог начались застройки хозобслуги, и Сашко поковылял позвать на помощь старших. Антон вышел с санками на перекресток, но тут раздался рокот машины и, словно из засады – яркий луч света и короткие, по три выстрела, автоматные очереди в брусчатку. Бросив санки с мешком, Антон упал и покатился в придорожный кювет.
Луч фонаря скользнув по мешку, остановился на Антоне.
– Хэндэ хох!
Поднимая руки, Антон похолодел от ужаса! От его движения немецкие марки за спиной стали проваливаться куда-то вниз…
Если сейчас на снег упадет хоть одна бумажка рейхсмарок – всё! Застрелят на месте! Не станут же они делать очную ставку с офицером германских ВВС!
Двое патрульных подвели Антона к мешку, осторожно развернули смерзшуюся бумагу и заглянули внутрь. Поковырялись. Потом, вполголоса, как заговорщики, как будто Антон мог их подслушать, засовещались. Находка их явно озадачила! Такие явства, недоступны даже им, солдатам СС! Они могли принадлежать только высокому лицу и могли быть уже в розыске, ясно, что перед ними – малолетний вор!
А вдруг этот мешок выронен из офицерской машины и киндеры просто подобрали его? Ведь для кого-то готовили его, не с неба же он свалился!
Подскочила комендатуровская машина и увезла Антона вместе с мешком, для установления обстоятельств дела.
Переводчика в комендатуре не оказалось, и дежурный офицер велел позвать из кочегарки истопника из русских, из хозобслуги.
Им оказался Ванька Жуков, который знал по-немецки немногим больше Антона, а потому он сделал вольный перевод, отсебятину.
Мол, киндеры нашли мешок на дороге на аэродром, ясно, что потеряли его пьяные летчики, они сейчас гуляют вовсю, и только они получают такие пайки!
Когда сообразительный дежурный офицер перевязал мешок шпагатом, вызвал рассыльного и стал писать ему свой домашний адрес, Антон решил избавиться от рейхсмарок. Он сбивчиво, волнуясь, зашептал на ухо истопнику, о том, что у него за спиной куча денег и надо срочно вывести его, Антона, в туалет, чтобы выбросить этот смертельно опасный подарок Вальтера!
Ванька Жуков, по прозвищу Жук-Щипач, бывший вор-карманник, был парень не промах. Он быстрым движением руки по антошкиной спине оценил правдивость признания мальца и прямо засиял от такой приятной новости.
В каких словах и выражениях он уговаривал дежурного офицера отпустить мальца с собой, Антон не понял, но, офицера, по-видимому, это вполне устраивало.
Ванька Жук быстренько и осторожно спустил Антошку в кочегарку, раздел его и – ахнул! Ахнули и два других истопника. Деньги тут же поделили на три кучки. Жука послали за самогоном, а Антона накормили своим пайком и уложили спать.
За стаканом самогона истопники дали друг другу клятву: для неразглашения тайны, чтобы не повесили всех троих, держать Антошку при кочегарке, кормить его собственными пайками вплоть до окончания войны! Ибо припер Антошка зарплату в рейхсмарках чуть ли не целой эскадрильи…
Спасибо тебе, дорогой летчик Вальтер! Благодаря тебе я выжил до прихода наших. Ты сделал то, что хотел! Я запомнил тебя на всю жизнь!
Евгений Александрович Федоров
Другие статьи номера в рубрике Новости:
