Вселенная
Россию на гвозди
Вера Аксенова
- Борис Семёнович, как случилось, что единый Союз писателей СССР разделился? Почему у нас есть члены Союза российских писателей и члены Союза писателей России? Б.С.: - Из общего Союза писателей СССР в 1990-м году ушли в ассоциацию «Апрель» такие писатели, как: Фазиль Искандер, Булат Окуджава, Анатолий Приставкин, Дмитрий Сергеевич Лихачёв, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко.
Вот за ними мы и пошли. Мы - это я и Кашук. Мы с ним в 90-м году слетали в Москву на учредительный Съезд «Апреля». А из «Апреля» с 1991 г. организовался Союз российских писателей, отделение которого в Приморье я возглавляю.
- Расскажите, пожалуйста, немного о себе.
Б.С.: - Родился в Крыму, в 1939 году. Там окончил школу, а потом Одесский институт инженеров морского флота - судомеханик. 25 лет отдал морю. А в 55, как положено морякам, вышел на пенсию, и вот занимаюсь литературой.
У меня написана дюжина книг: проза и одна маленькая книжечка стихов под псевдонимом – под маминой фамилией. В 1999 г., к 60-летию, выпустил двухтомник. Для названия я соединил два слова – море и юмор, и назвал «Юморские рассказы». А потом, через 5 лет, когда исполнилось 65, вышел 2-й том «Юморских рассказов».
- Когда начали писать?
Б.С.: - Это целая история. Я рвался в журналистику. Даже написал, по-моему, в МГУ, что хочу с 3 курса перевестись хоть на 3-й, хоть на 1-й курс факультета журналистики. Но мне сказали, что из технических ВУЗов не переводят. Стал моряком, о чём совершенно не жалею – у меня почти все книги посвящены морю. Две из них детские – для детей и о детях. Одна называется «Не надо нас спасать». На обложке спасательный круг – нарисовал его наш известный художник Геннадий Кунгуров.
- А как стали писать?
Б.С.: - После третьего курса, меня направили на пароход, который работал на угле. Здесь надо было, как говорят кочегары, «толкать лопатой пароход вдоль северных берегов нашей Родины», что я и делал. Увидел совершенно других людей. Это были Валерий Овчинин и Виктор Смолин, два кочегара 1 класса, с которыми я стоял вахту.
Адская работа! Сейчас вахты в море – 4 часа через 8, а тогда было через 12. А когда тебя будили на вахту, было впечатление, что ты только 5 минут назад лёг отдохнуть. Хотя потом я понял, что работа над чистым листом бумаги, работа писателя, может быть, даже ещё и потруднее, чем та. Придя с вахты в свою каюту, когда руки не разгибались от лопаты, вот этой скрюченной рукой взял карандаш и стал набрасывать характеристики Валеры Овчинина и Вити Смолина. Так родился рассказ «Кочегары». Когда вернулся с практики в Одессу, рассказ «Кочегары» напечатали сразу.
Я тут же сел писать про любовь. Накатал страниц 20. Принёс я это бессмертное творение в ту же редакцию, они и сказали: «Ну, извини, это не литература. Вот то, что ты раньше принёс, это да». И тут я понял, что в литературе надо работать, как в кочегарке. А то и поусерднее. Вот так и я начал писать.
- Как родилась «Изба-читальня»?
Б.С.: - Один товарищ, к которому я подошёл на предмет издания какой-то книжки, говорит мне: «Борис Семёнович, а давайте мы будем журнал издавать». Я отвечаю: «Что ты, Андрей, у меня сил на это не хватит. Помочь я тебе помогу». Стал я ему помогать. А в результате оказалось, что я один это всё и делаю. Мы скинулись по 200 долларов и издали 100 экземпляров – первый номер. Сейчас он раритет.
Второй номер нам помог выпустить В.И.Черепков, его бывший сослуживец был бизнесменом и он помог нам. Цветной, красивый номер вышел тысячным тиражом. Мне это понравилось. И я стал делать 3-й номер, в котором поместил свой большой очерк о Василии Родионове и его семье. Он променял свой красивый Джелонг на Хмыловку, деревеньку под Находкой, вернее, за Врангелем, около порта Восточный.
Так вот там сейчас – Приморская Австралия, как я её называю. Там уже 8 семей австралийцев. Они следом за Василием - сначала списались с ним, а потом – кто из Сиднея, кто из Мельбурна – переехали, и прекрасно живут в Хмыловке.
Этот очерк я написал по рассказам самого Василия Александровича - о его отце. Отец прожил 102 года и похоронен в Мельбурне. Он отказался ехать в Россию. А Василий собрал семью – жена, четверо маленьких детей – и морем – в Россию. А по пути набрал в Японии “тачек” – легковую, джип, грузовую – так и стал обживаться.
Вася - человек не бедный. У него там, в Австралийском банке денежки лежат и обрастают процентами. А здесь, он говорит, просто разучились нагибаться - деньги у вас под ногами лежат.
Он приехал сюда в 1989 г., а на следующий год у него уже был кооператив. Совершенно удивительная история! Этот очерк был опубликован в газете «Утро России», а потом я поместил его в 3-й номер «Избы-читальни».
4-й номер был самый толстый, вышел благодаря тому, что я нашёл бывшего капитана ТУРНИФа, которого знал давно. Он стал судовладельцем. Я к нему на мягких лапах подъехал, рассказал, какой это нужный всем журнал, и он выделил 30 тысяч. Мы сумели издать 4-й номер тиражом 500 экз.
А 5-й подоспел к 120-летию Александра Степановича Грина. Это мой литературный Бог.
- Как родилось название «Изба-читальня»?
Б.С.: - Мы решили, что это будет журнал для читателей, которые приезжают во Владивосток или уезжают из Владивостока. На вокзале лотки с книгами и журналами стоят, отдаём туда для продажи. Люди смотрят – название «Изба-читальня», а внизу написано Приморский литературно-художественный журнал. Любопытно…
Приобрести журналы можно у нас, в Союзе российских писателей. Можно позвонить по телефону: 36-81-88, прийти и купить по себестоимости.
- Спасибо, Борис Семёнович, за беседу! Доброго Вам здоровья, новых творческих побед, новых книг. В этом году у Вас будет юбилей. Надеюсь, Вы сможете найти достойного мецената и порадуете нас чем-нибудь новеньким. Очень хочется посмотреть фильм по Вашей киноповести «На гвозди».
Б.С.: - «На гвозди» - выражение рыбацкое, морское, это когда судно списывают на металлолом, его отправляют в Японию, в Китай или в Индию, например. Это и называется «на гвозди».
Может, и делают гвозди, но, конечно, не из 30000-тонной громады, которой командовал Виктор Михайлович Толопа, капитан-директор, который впоследствии стал судовладельцем, флотоводцем, за что его здесь чуть не убили. Он потом с семьей в Америку уехал. Теперь где-то в Сиэтле обитает.
Я ему послал электронкой эту повесть. Он прочитал её и на следующий же день ответил. Восторженные отзывы. Он там узнал себя, и может быть в дальнейшем поможет киноповесть экранизировать.
БОРИС МИСЮК: «НА ГВОЗДИ»
Эпоха «перестройки». Жизнь в море, на огромной, как деревня, рыбоперерабатывающей плавбазе – любовь, интриги и прочие страсти. И вдруг весть: плавбазу «Ростов Великий» продают за границу на металлолом, «на гвозди», как говорят моряки.
База пришла в порт, и для начала китайцы спёрли (купили втихаря) запасной гребной винт, бронзовый, шеститонный. И пошло!.. Различные фирмы, «зондер-команды», как прозвали их моряки, растаскивают живой еще пароход на куски. Экипаж, организовав АООТ «Гвоздь», пытается бороться за жизнь (главы «В осаде», «Буду погибать молодым», «На V-й континент», «В Австралии»). Следуют криминальные разборки («Суд Линча», «Publisity»).
Идея повести: Россию – на гвозди?! Страна-Богоносец. Две тысячи лет назад приходил на Землю во искупление грехов человечьих Богочеловек, а сейчас понадобилась уже целая страна, Богострана, Богонарод...
Мина замедленного действия
Море бесилось. Там, наверху, в темно-сизом с белыми оконцами небе кто-то туго завертел-накрутил огромную спираль тайфуна, и вот она шестые сутки разворачивается над Охотоморьем. Волны-лошади несутся табунами, словно насмерть перепуганные волчьей стаей, взмыленные, одетые пеной. Копытный гул висит в сыром ледяном пространстве, снизу и сверху, с моря и с неба, прошитом нитями мелкого, как песок, снега. Промысловый флот разогнало по бухтам, бухточкам, просто под скальные стены Курил и Камчатки. Сейнера и траулеры – букашки и таракашки – жмутся к берегу. Плавбазы и плавзаводы – крокодилы и бегемоты, – коим осадка того не позволяет, бросили якоря на дальних рейдах и, щурясь брезгливо иллюминаторами, гордо принимают стальными бортами и форштевнями тараны волн. Бандитским посвистам ветра вторят они всеми фистулами своих труб, раструбов и ветразелей. Минтай, «рыба века», ушел в глубину, подальше от треволнений. Мышастый, некрасивый, тресковой породы, но безвкусный, он заполонил экологическую нишу, из которой наша глупость, бесхозяйственность и жадность выдавили всех красивых и вкусных – сельдь, окуня, камбалу, треску. Много лет уже промысловая экспедиция в Охотском море носит однозначное название минтаевой.
По году, а бывает по два, болтаются в морях, переходя из одной экспедиции в другую, рыбацкие суда. Экипажи за это время, конечно, меняют, но не полностью. Те, кого на берегу не особенно ждут или кому больше других нужны деньги, остаются в железных клетках, пронизанных вредоносными, говорят, вихревыми токами, пьют ржавую, компотного цвета воду, харчат сушеную картошку и, естественно, не замечают, как у них постепенно «съезжает крыша» набекрень.
В море почти незаметна даже смена времен года, если ты не ученый-биолог, а просто рыбообработчик, двенадцать часов через двенадцать стоящий у конвейера. Суббот да воскресений, таких желанных на берегу, в море тоже не существует. Пароход ведь – тот же остров, только плавучий. А, как поет Андрей Миронов, «на проклятом острове нет календаря!»
Так начинается киноповесть…
| ЗДРАВСТВУЙТЕ!  Недавно во Владивостоке, в краевой библиотеке им. Горького прошла презентация 13-го номера журнала «Изба-читальня». Сегодня у нас в гостях председатель Приморского отделения Союза российских писателей Мисюк Борис Семенович, человек, благодаря которому этот журнал выходит в течение пяти лет.
|
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
