Политика
Кто защитит маленького человека?
Валерий КУЦЫЙ
Однажды на Приморском радио выступал Николай Иванович Голояд, председатель комиссии по городскому хозяйству думы города Владивостока.
Из его весьма любопытных высказываний меня, в частности, заинтересовало вот это:
- Есть постановление правительства, которое запрещает перекрестные субсидии.
По-простому, значит, - раньше для промышленности, промышленных предприятий вода была дороже, для населения дешевле. Сейчас цена принята единая, утвержденная Энергетической комиссией и, естественно, стоимость воды возросла практически вдвое. Вы же понимаете, надо отличать: цену на воду и поставку воды, фактическое ее количество. Вода действительно столько стоит. Но, наверное, не каждый житель знает, за сколько он платит воды и сколько он ее потребляет. Он платит, если брать с учетом горячего водоснабжения и холодного, порядка за 480 литров в день на человека, поэтому установка счетчика решает сразу же эту проблему.
- За свой счет устанавливают счетчики? – спрашивает ведущая.
- Да, - отвечает Николай Иванович.
Знаете, что меня больше всего удивило в этом диалоге? Спокойствие, с которым господин Голояд повествовал о том, как коммунальные службы грабят население. Почти полтонны! Сорок восемь ведер ежедневно. Да в таком количестве воды можно каждый день купать слона!
Что это значит? То значит, что соответствующие службы довели городской водопровод до ручки, а теперь заставляют нас платить за свою бесхозяйственность, покрывают за наш счет все убытки от утечек и протечек на магистральных, разводящих коммуникациях и в домах. Не хочешь, чтобы тебя грабили – покупай и устанавливай счетчики, то есть опять-таки выкладывай деньги из своего кармана. Депутат, однако, считает такую альтернативу вполне закономерной. Он изрекает:
- У нас менталитет, конечно, у людей: «будем жаловаться», «будем выступать», «много берут» - не согласны. Да, вода стоит ту сумму, которую действительно стоит, литр воды стоит столько. Чтобы не возмущаться, можно поставить счетчики и платить столько, сколько вы потребили.
Действительно, странное какое-то у нас население, не понимает простых вещей. Не хочешь, чтобы твою квартиру обворовали? Заказывай железную дверь. Боишься, что угонят машину? Ставь сигнализацию. Обкрадывает коммунальное начальство? Устанавливай счетчики. По такой логике выходит, что живем мы в государстве, где нам единым фронтом противостоят щипачи, шарящие по карманам в переполненном автобусе, и те, кто обязаны нас обслуживать, получая за это зарплату.
Между прочим, хочу заметить, что установка счетчиков на обе трубы – холодную и горячую – обойдется вам в две с половиной тысячи рублей. С высоты гордумовской депутатской зарплаты (а она, насколько я знаю, зашкаливает за сорок тысяч) трудно уразуметь, почему люди, вынужденные считать каждую копейку, не могут разом выложить сравнительно небольшую сумму, чтобы потом получать от этого выгоду.
Хотя, казалось бы, и ежу ясно: возмущаться надо не по поводу нашего менталитета, а бессовестностью властей, которые все проблемы решают единственным способом – повышением тарифов. У меня даже сложилось на сей счет четверостишие:
Зима! Приморец негодует,
От жизни он не ждет чудес:
Опять начальство нас надует
– Взовьет тарифы до небес.
Вот и в преддверии нового года тарифы в квитанциях существенно возросли. За разгадкой этого явления к гадалке ходить не надо – зная, что грабеж населения будет впредь хоть немного ограничен, местные власти поспешили управиться до 1 января.
Впрочем, можно не сомневаться – арсенал приемов, позволяющих потрошить наши кошельки, еще далеко не исчерпан. Думаете, это беспокоит депутат Голояда? Как бы не так! Он говорит:
- Идет естественный процесс – у нас все дорожает. Инфляция, рост цен, естественно, растут цены и на услуги ЖКХ. Поэтому с 1 декабря согласно Постановлению администрации утверждены новые тарифы на услуги по содержанию жилого фонда.
Мне импонируют выдержка и рассудительность Николая Ивановича, но прямо скажу: лично я не склонен рассчитывать на него как на защитника от административного беспредела. И главное, в этом он не одинок – большинство тех, кого мы избираем своими представителями в органах власти, мыслят точно так же.
Маленький, то есть не обладающий правом никому ничего приказывать, человек всегда в России был униженным и оскорбленным. Об этом писали Достоевский, Некрасов, Чехов, Короленко, Шукшин. Бесспорной истиной представляется знаменитое: «Все мы вышли из гоголевской «Шинели».
И правда, было и осталось во многих россиянах что-то от титулярного советника Акакия Акакиевича Башмачкина, такого лишнего, такого ненужного, самим своим существованием создающего беспокойство для сытых и благополучных. Кому же в удовольствие станет выслушивать его пронзительное: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?»
Справедливости ради надо сказать, что при советской власти различия между народными массами и начальствующими лицами были не так заметны. Да, для людей второго сорта и условия жизни были второсортными – второсортная одежда, второсортное питание, второсортные больницы, второсортное жилье; начальство не стояло в очередях, не пользовалось общественным транспортом, его дети не проходили срочную службу в армии, не говоря уже о «горячих» точках, и т.д., и т.п. Однако привилегированное положение номенклатуры не столь ярко выражалось, как сейчас.
Разница между максимальной и минимальной зарплатой не так ощущалась, даже с учетом того, что на те же деньги партийный функционер или чиновник мог приобрести в закрытом распределителе значительно больше, чем человек, к распределителю не допущенный. Все эти машины, госдачи, спецпайки сохранялись лишь до тех пор, пока руководитель занимал свой пост; после ухода, как тогда говорили, на заслуженный отдых все кончалось, оставалась персональная пенсия, которая была несколько выше обычной.
Сейчас ситуация предельно обострилась. В силу разных причин, говорить о которых нужно отдельно, мы получили управляемое коррумпированным чиновничеством бюрократическое государство вместо того, о каком мечтали – демократическом, социальном, где человеку гарантированы предусмотренные законом права и свободы, где за свой труд он получает достойное вознаграждение, а при потере трудоспособности по болезни или старости общество обеспечивает ему достойную жизнь. Ныне можно только удивляться нашей наивности, ибо ничем не оправданное социальное расслоение России достигло того предела, за которым начинаются революционные потрясения.
Правящая элита, состоящая из депутатов всех уровней, государственных и муниципальных чиновников, присвоила себе право получать непомерно высокое денежное содержание и пользоваться бесчисленными привилегиями. К ним примыкают продажные силовики, ангажированные судьи и состоящие на службе у власти журналисты. А маленький человек, тот, который живет в пустеющей деревне, подметает дворы и скалывает в зимнюю стужу лед с тротуаров, убирает в больничных палатах, работает в музеях, умирающих от безденежья клубах и библиотеках, - он, этот человек, сегодня унижен так, как не был унижен еще никогда. Его зарплата в десять, двадцать, тридцать и более раз меньше, чем даже официальное содержание, не говоря уже о побочных доходах, какого-нибудь демагога, сумевшего заполучить место в Государственной думе и лишь изредка появляющегося там, чтобы принять очередной губительный для страны закон.
Но и это не все. Маленькому человеку могут месяцами и даже годами вообще ничего не платить за его труд, оставив единственную возможность – объявить голодовку, чтобы хоть этим привлечь внимание властей предержащих к своему бедственному положению. Хотя нет, можно еще провести митинг в надежде, что его покажут по телевидению, или же, дойдя до последней степени отчаяния, перекрыть улицу.
Последнее, впрочем, не безопасно. Однажды вся страна видела на телеэкране, как рыбаки «Дальморепродукта» перекрыли Океанский проспект и как подполковник милиции ударил одну из участниц этой акции – женщину с ребенком на руках. Официальная проверка показала, что подполковник только отмахнулся от этой хулиганки, ударила же как раз она его. Насколько мне известно, героически оборонявшийся сотрудник получил в дальнейшем повышение по службе, да и женщине с ребенком крупно повезло – ее оставили на свободе.
Насчет зарплаты, не выданной ей после шестимесячного рейса, ничего не могу сказать.
Бывает по-другому. Маленький человек 30 или 40 лет проработал на одном предприятии. Ему говорили: труд есть дело чести, доблести и геройства. Ему говорили: государственный план – закон, давай выполняй или еще лучше – перевыполняй. Он выполнял и перевыполнял, получил звание «Ударника коммунистического труда». Но вот все переменилось, страна стала другой, и предприятие закрылось. Оказалось, что его продукция никому не нужна. Как же так – не нужна? Выходит, зря столько лет маленький человек производил ее, выходит, вся жизнь насмарку?
Еще свежо в памяти, как закрывались в Приморье угольные шахты. Труд на них всегда считался почетным и весьма опасным. Известна такая невеселая частушка:
Шахтер в шахту опустился,
С белым светом распростился:
До свиданья, белый свет,
То ли выйду, то ли нет.
И вот выясняется, что шахта нерентабельна, уголь, добываемый в ней, спросом не пользуется. И ее закрывают. Теперь скажите: куда деваться человеку предпенсионного возраста, с силикозом от угольной пыли, умеющему только одно – работать в забое? Обучать другой профессии и хлопотно, и поздно. Молодые – и те не могут трудоустроиться. Как жить дальше, как семью прокормить?
Во времена недоброй памяти копыловского правления во Владивостоке были закрыты многие детские садики и не открыто ни одного. Никто сейчас не может сказать, сколько женщин из-за этого вынуждено было оставить работу, чтобы сидеть дома с детьми. Пополнили ряды безработных воспитательницы и няни, ставшие ненужными после закрытия садиков. Число их мне не известно, но я хорошо представляю себе, какой психологический удар был нанесен этим людям, не говоря уже о потере более чем скромного заработка.
О чем тогда думали власти? Об экономии средств, потребных для мощения улиц брусчаткой? О продаже освободившихся помещений коммерческим структурам? Во всяком случае, не о маленьком человеке и не о его детях, от которых у руководящего состава одна только головная боль.
Редко, крайне редко мы задумываемся о том, что именно на маленьких людях держится этот большой и сложный мир. Туго пришлось бы человечеству, если бы оно состояло из одних только рафинированных интеллектуалов, способных совершать научные открытия, создавать произведения искусства и литературы, планировать, проектировать, двигать вперед инженерные мысли. Все они вместе взятые – лишь верхушка айсберга, основная же его часть – маленькие люди, не оставляющие следа на страницах истории, но без претензий на солидные материальные блага и всемирную славу производящие все то, без чего жить на Земле было бы еще более неуютно.
Роль маленького человека заметно возрастает в тяжелые для государства времена, например, в годы войны. Что могли бы сделать Минин и Пожарский, не пойди за ними народное ополчение? Никакой Суворов не смог бы одерживать своих блистательных побед, не опирайся он на доблесть русских солдат, то есть тех же простых мужиков, одетых в военную форму. И никакому Жукову, будь он трижды выдающимся полководцем, не удалось бы в 41-м отстоять Москву, если бы дрогнули защищавшие ее маленькие люди, не мечтавшие ни о славе, ни о наградах, но жертвовавшие самым дорогим – собственной жизнью, чтобы преградить врагу путь в столицу.
Я не скрываю своего резко отрицательного отношения к Сталину. Если существует ад, то, не сомневаюсь, он сейчас пребывает именно там и терпит вечные муки за миллионы искалеченных судеб, за пролитую кровь миллионов ни в чем не повинных людей.
Однако нужно отдать ему должное – он лучше, чем кто-либо другой, понимал: генерал может выиграть сражение, сто генералов – сто сражений, но войну выигрывает народ, состоящий из безвестных Ивановых, Петровых, Сидоровых. И добыть общую победу можно только объединив их в едином стремлении защитить свою родину, свой дом, свою семью.
Вот почему в июле 41-го, выйдя из прострации, вызванной собственными просчетами в подготовке к войне и сроках ее начала, он произнес по радио речь, для которой нашел самые нужные, самые проникновенные слова. Он говорил о смертельной опасности, нависшей над страной, о прошлых победах России, одержанных под водительством прославленных полководцев, назвал приникших к репродукторам людей так, как никогда их не называл - «братьями и сестрами» и сказал: «К вам обращаюсь я, друзья мои».
Это обращение заключало в себе патриотический заряд огромной силы, точно так же, как наверняка самим вождем придуманный клич «За родину, за Сталина!» Пусть не в военном деле, но в тонкостях массовой психологии генсек разбирался досконально.
Это объясняет, почему в сознании значительной части старшего поколения символом победы остается имя главного виновника непростительных провалов на первом этапе Великой Отечественной, виновника неоправданной гибели большего числа людей, чем их погибло в ходе всех вместе взятых войн, которые на протяжении своей истории вела Россия. Так или иначе, невозможно отрицать огромного значения глубоко продуманной и точно нацеленной патриотической пропаганды, которая была обращена к сердцу каждого маленького человека, возвышала его, помогала переносить такие трудности и лишения, какие по любым меркам были непереносимы.
А стоило лишь войне победно завершиться, опять началось завинчивание гаек. Тиран сознавал: за четыре военных года народ изрядно подраспустился, армия повидала Европу, а значит, маленький человек, совершивший подвиг, может возжаждать перемен и тем самым представляет опасность для тоталитарного режима…
Дела давно минувших дней, и о них, наверное, не стоило бы вспоминать, кабы не нынешняя острота ситуации. Бесспорно, российское общество нуждается в переменах, в перестройке на современный лад, в адаптации к условиям существования в цивилизованном мире. Только беда, когда во время крутых перемен государственный корабль идет не по точно выверенному курсу, а как Бог на душу положит, делая необъяснимые зигзаги; когда команда занята не столько работой, сколько разворовыванием грузов и находящихся в каютах ценностей; когда за бортом остается множество людей, которых обещали доставить к счастливому причалу, но вместо этого столкнули в воду и уверяют, что теперь-то им стало хорошо, а будет еще лучше.
Сегодня разводишь руками в недоумении: как же это получилось, что к традиционным русским вопросам «Кто виноват?» и «Что делать?» прибавился еще один: кто спасет маленького человека от безразличия власти к нему, кто оградит его от беспардонного вранья, от успокоительных, но необоснованных обещаний света в конце тоннеля, от произвола ненасытного чиновничества?
Мне кажется, у нас было достаточно времени, чтобы убедиться: ни на одну из четырех партий, представленных в Государственной думе, равно как на большинство депутатов краевого Законодательного собрания и Владивостокской городской думы, рассчитывать не приходится. Слишком уж горячо любят они себя, родненьких, слишком уж самозабвенно отстаивают интересы исполнительной власти и состоятельных компаний (с чего бы это?).
Надеяться на беспристрастный и справедливый суд? Нет уж, увольте. В аналогичных случаях мой командир отделения младший сержант Бербеницкий говорил: «Бросьте этих глупостей и живите по уставу».
Итак, читатели, вероятно, ждут от автора ответа на поставленный вопрос. А автор же знает лишь одно: нынешняя власть настолько далека от маленького человека, настолько отделена от него пропастью безразличия и непонимания, что рассчитывать на ее защиту просто смешно. По своей сути она ничуть не изменилась с того времени, когда оставалась глухой к обращениям несчастного Акакия Акакиевича Башмачкина.
Валерий КУЦЫЙ.
P.S. Среди приморских стариков ликование: недавно был освящен офис-дворец краевого Пенсионного фонда России. В торжествах участвовал и произнес исполненную пафоса речь главный пенсионный начальник страны, специально прибывший по этому случаю из столицы.
Имя его я не запомнил, да и на кой оно мне нужно. Достаточно того, что память сохраняет имя его предшественника – нынешнего министра здравоохранения и социального развития, неукротимого реформатора Михаила Зурабова. И не так уж существенно, что пенсии в крае большей частью смешные. Зато теперь у нас трудовой процесс служащих фонда осуществляется в суперкомфортных условиях. «Нормально, Григорий? – Отлично, Константин!»
В.К.
Другие статьи номера в рубрике Политика:
