Защита прав
Человек умер в собачьей будке
Маргарита ПАРХОМЕНКО
Меня поразили его пронзительные от боли глаза.
Такие глаза встречаешь на фото узников концентрационных лагерей, которые знают, что завтра их «пустят в расход».
Этот снимок сделан в поселке Лозовый – человека, живущего в собачьей будке. У меня было сильное потрясение, когда я узнала из газеты «Сучан» о его трагической судьбе во время моей недавней поездки в Партизанск.
Жили-были старик со старухой ни мало, ни много 40 (!) лет. Как жили? Есть на этот счет народная пословица: муж и жена - одна сатана. Ссорились, мирились. А когда муж, больной и немощный, стал не нужен в хозяйстве, жена выгнала его из их общего дома.
И Валентин Константинович Шпахер, шестидесяти четырех лет, стал скитаться по колодцам. Весной этого года, когда надо было вскопать огород и посадить картошку, его временно вернули в человеческое жилище, а потом вновь указали на дверь, и он получил постоянную прописку в собачьей конуре.
ТАК УЖ ПОЛУЧИЛОСЬ
Журналист Нелли Такташева разыскала его и ужаснулась увиденному: «Будка хотя по размеру и для большой собаки, но чтобы там жил человек? Я спрашиваю у моих провожатых: «Неужели он там?» Одна из женщин позвала: «Валентин!» Из будки отозвался голос: «А?» Послышались стоны и кряхтение. Подхожу ближе и невольно отшатываюсь от невыносимого запаха тлена и разлагающейся плоти».
На все вопросы о создавшейся ситуации «как?», «почему?» у Валентина Константиновича был один ответ: «Так получилось», «Так уж вот получилось». Часть разговора журналист опустила – он, по ее мнению, не для слабонервных. У человека буквально гнила нога, в ней копошились белые черви, ведь до гангрены рукой подать. И журналист забила тревогу.
Сначала к жене. Как же так? Муж - не пьяница, и не наркоман, и не опустившийся бомж - явно погибает на ее глазах от недоедания, болезни. Сердобольные соседи приносили ему супчик или еще что из еды, снабжали одеждой, которую разворовывала озорная шпана. Но тут нужна была профессиональная помощь врачей и близких людей.
Жена – «баба Таня», которой под 80 лет (она на 20 лет старше Валентина) припомнила все обиды, которые накопились за десятилетия неладной супружеской жизни:
- А зачем он мне нужен? Постоянно таскал все из дома, а меня только сукой и называл. Почему я должна его содержать? Денег он не приносит, только на мои жили.
- Но ведь сорок лет он что-то приносил в дом, работал ведь?
- Работал, а толку? Документов нет, сгорели, пенсии нет – зачем мне его кормить? Тем более я из сук у него не вылазила.
- А вам его не жалко, ведь помирает человек, гниет заживо?
- Не жалко, сколько можно жалеть?
Постылым стал своей жене муж. Кто прав, кто виноват? Кто дерзнет судит частную жизнь? Но чужой беды не бывает.
Есть история о добром самарянине. Она рассказана в Библии. Разбойники избили одного человека, ограбили его и оставили умирать на обочине дороги. Прошли мимо левит, священник, и никто не остановился ему помочь. Только добрый самарянин спас раненому жизнь: доставил в гостиницу, вызвал врача и заплатил за его содержание.
ГДЕ ДОБРЫЙ САМАРЯНИН?
Обратилась журналист Нелли Такташева в городские службы. Представители соцзащиты приехали и сказали: документов нет, значит, забрать его в интернат для престарелых не можем, надо выправить документы. «Скорая помощь» приехала по вызову соседей только после угроз пожаловаться в администрацию – промыли старику ногу от червей и дали лекарство.
Бумаги оказались превыше всего. Но они сгорели, и медленно на глазах разных представителей горздрава и работников социальной защиты «сгорала» человеческая жизнь. Страдальцу иногда приносили еду, дарили одежду. Но никто не согрел его любовью. Один духовный человек сказал: никто никому не должен, кроме любви.
Когда меня вогнала в шок статья из газеты от 5 августа, я поняла: нужна экстренная помощь. Человек может умереть с минуты на минуту от заражения крови. Уже 22 августа, воскресение. Из Партизанска мы выехали в поселок Лозовый.
Силы небесные нам помогали: мы сразу же отыскали нужное место. Подхожу к первой попавшейся суровой на вид старушке:
- Вы не скажете, где живет человек, о котором писали в газете?
- Он умер.
- О! О! О!
И ни одного доброго слова. А ведь вопросов к ней не было. «О мертвых следует говорить хорошее или ничего не говорить», - гласит латинская пословица.
- А где он жил?
Показала рукой через дорогу. Подхожу к одноэтажному дому барачного типа. Вокруг цветы, отгороженные забором. Рядом молодая женщина. Знакомимся.
Татьяна, бывший воспитатель детского сада: «Безвредный был дедок. И работящий. Еще картошку сажал на огороде, потом поливал ее. Беспомощный, при больных-то ногах. Никакой он не вор. У нас всегда все было открыто. Никогда ничего не брал. Виню себя! Ведь если бы еще в апреле оказать помощь».
Татьяна без моих вопросов рассказывает и постоянно причитает: «Вот если бы еще в апреле… Он из будки протягивал руки и звал: «Мамка, а, Мамка…»
Нет ответа. Похоже, у собеседницы началось совестное жжение. Ах, если бы раньше помочь, вообще помочь.
Так и стоит перед глазами шестидесятичетырехлетний старик, который как ребенок, дитя человеческое, тянет руки из собачьей будки и взывает ко всему миру: «Мамка, а, Мамка!..»
Когда возвращались назад, моя спутница мне сказала: «Хорошо, что съездили. Иначе совесть бы замучила».
Без комментариев.
Маргарита ПАРХОМЕНКО
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
