Посиделки
Нетрадиционная медицина
Василий Васильев
День близился к вечеру. Редкие прохожие покидали сельскую улицу, спешили к домашнему очагу. По дороге, ближе к забору, двигалась скособоченная мужская фигура, двигалась как-то странно, боком.
Мужчина (это был механизатор Семен Опрышко, а по-деревенски Сенька-рыбак) поминутно останавливался. Занедужил Семен, скрутил его радикулит, и, когда уже не было никакого терпения, пошел к местной знахарке, хотя в душе и не верил в бабкино искусство.
Баба Мотя слыла по всей округе как добрый лекарь от всевозможных недугов. Клиентуры у нее хватало, даже городские наезжали. Плату не брала, считала за грех, но от подарков не отказывалась. Семену к ней надо было придти в две вечерние и одну утреннюю зарю. Все заранее было обговорено через жену Фросю.
Охая от резкой боли, стараясь ни с кем не встречаться, Семен прошел уже половину пути. Остановился передохнуть и медленно продолжил путь. Не доходя до переулка, поднял голову и остолбенел: прямо на него шла женщина, в которой он сразу признал куму Стешу, вредную и языкастую. Увидав Семена, Стеша, лицо которой и без того напоминало полную луну, масляно заулыбалось, хитрые с прищурью глаза сверкнули радостью.
- Здорово, куманек, давненько я тебя не видала.
- Семен, незаметно сплюнув, прошептал неслышно: «Господи, избавь меня от этой встречи», В его планы никак не входило с кем-то встречаться, тем более, со своей кумой. У Стеши язык, как помело, никто ее во всем селе не мог переговорить.
- Здорово, Стеша, - выдавил он.
- Куда это ты, куманек, такой скрюченный, на ночь глядя, идешь? Небось, кралю завел? - скороговоркой выпалила она. - Да ты никак заболел...
- Вот, радикулит скрутил...
- Не радикулит это, Сенечка, а рыбка. Я тебе что говорила? Брось рыбалку, боком она тебе выйдет, вот и вышла.
- Не каркай и так тошно.
- Да, куманек, плохи твои дела. Ну, кому ты сейчас такой нужен? Ни воды принести, ни дров нарубить, и по хозяйству ничего не сделаешь. Ох, выгонит тебя скоро Фрося.
- Ну, это не твоя печаль. Поговорили, и бывай здорова.
Семен побрел дальше. Дойдя до дома бабы Моти, оглянулся по сторонам, толкнул калитку. Навстречу выскочил лохматый пес, побрехал для виду и полез обратно в конуру.
- В низенькой просторной кухне баба Мотя хлопотала возле плиты, в кухне было чисто. На столе - цветастая клеенка. Топчан, что возле печки, обит коричневым дерматином, над ним - на стене -прикреплен небольшой шкафчик, закрытый темной занавеской. Скамейка, две табуретки - вот и вся нехитрая мебель.
На приглашение хозяйки сесть, Семен с трудом притулился на краю скамейки и стал терпеливо ждать. Минут через десять баба Мотя заставила до пояса раздеться и лечь на топчан.
- Ну, касатик, потерпи немного, скоро полегчает, - баба Мотя взялась перебирать пальцами Семенову спину от шеи до поясницы. Прошлась по пояснице слева направо, остановилась, что-то пришептывая, и вдруг резко даванула, да так, что Семен вскочил. А бабка приговаривает себе - лежи, терпи, касатик, вот тута самая твоя хворь спрятана. Запущена, запущена... Семена бросило в жар, как-то сразу он стал мокрый, ему казалось, что тепло исходит из рядом стоящей духовки. Еще два раза старушка налегла своим старческим весом на его поясницу, теперь боль была щадящая. Ребром ладони она с минуту побарабанила по Семеновой спине, и уставшая, произнесла:
- Ну, на сегодня буде.
Он осторожно поднялся, стал одеваться и вдруг почувствовал, что боли той, занудистой, стреляющей при каждом повороте, нет.
На третий день рано поутру Семен закончил свое лечение, а на прощание старушка подала ему пузырек из темного стекла и пояснила, чтобы Фрося делала ему три дня втирание на всю спину. Спрятав пузырек в карман, Семен зашагал домой. Народ спешил на работу, детвора в школу. На душе было радостно. Еще бы! Баба Мотя выгнала из него хворь и он, как гвоздь, прямой шагал бодро, здороваясь со встречными механизаторами. Но, приблизившись к медпункту, согнулся немного, в надежде еще чуток продлить больничный лист. Фельдшерица, продлевая бюллетень, предупредила, что надо ехать в район на комиссию.
... Вечером жена, уложив детей спать, взяла пузырек и, смочив ватный тампон знахарской жидкостью, принялась втирать ее в Семенову спину, медленно водя рукой взад-вперед.
- Ну что ты там мусолишь, - проворчал он, - ни черта не берет. Плесни, чтобы запекло. Фрося плеснула, пахнувшую хвоей жидкость. Не успела жена промокнуть, как Семен вскочил, будто ошпаренный кипятком. Выпучив глаза, он прохрипел:
- Воды, скорей воды!
Жена бросилась на кухню, он, придерживая край трусов, за ней. Увидев таз с замоченными полотенцами, плюхнулся в него прямо в трусах. Ему казалось, что не в тазу он, а на раскаленной сковороде. Скуля, как обиженный щенок, выговаривал:
- Старая кочерга, что мне подсунула. Врагу не пожелал бы такого. Боль постепенно стихла, он поднялся. - Выбрось эту гадость, чтобы духу ее не было в доме!
Фрося сунула пузырек на полку в расчете узнать потом, что это за лекарство. Через неделю Семен был на работе. Бригадир, увидев его прямого, статного, поинтересовался, что за средство вылечило его.
- Нетрадиционным способом лечился, - загадочно ответил Семен.
Потом, недели через две, встретил он на улице бабу Мотю и, поздоровавшись, спросил: «Что это в пузырьке было?»
- Да это, касатик мой, скипидар, настоянный на красном стручковом перце.
- Многовато что-то перца положила, - усомнился Семен, - пекло сильно.
- А меньше нельзя, касатик, в самый раз - перчина на стакан. Иначе силы такой не будет.
А когда Семен рассказал о том, что с ним произошло, бабка затряслась в беззвучном смехе и, бессильно размахивая руками, пошла прочь от Семена. Он, глядя ей вслед, сначала чертыхнулся, потом уважительно подумал: «Вот ведь, старая, института не кончала, а людей лечит. Что значит - нетрадиционная медицина».
Другие статьи номера в рубрике Посиделки:
