Вселенная
Я видел сон, что Пушкин был спасен...
Маргарита ПАРХОМЕНКО
Озарения приходят неожиданно: тогда тайна начинает разгадываться
Мне посчастливилось встретить потрясающую личность на семинаре для музыкальных режиссеров телевидения в Санкт-Петербурге. Господин Ресснер, который воспитывался в семье Блока, где особо почитали Александра Пушкина, нашу группу человек в десять вывез на роковое место - Черную Речку. Его мастерство писателя и актера, подзаряженное, как мы сейчас понимаем, мощной энергетикой, представило нам Александра Сергеевича Пушкина не только гением, но и обыкновенным плотским человеком: вспыльчивым, обидчивым, нетерпимым.
Он нас сразу огорошил: “Натали Гончарова вовсе не была красавицей. Только телевизионщики могут понять, в чем была изюминка - в оба-а-я-нии. Обаянии. Она была просто создана для телевидения. Вы, конечно, замечали, что часто красивое лицо на экране кажется банальным, а дурнушка с шармом часто выглядит мадонной. И еще. Как Натали могла быть не прекрасной, если Александр с утра до вечера и с вечера до утра твердил о ее неотразимости? Скажите искренно некрасивой женщине, что она очаровательна, и она вспыхнет, зардеется и... похорошеет. Так что говорите друг другу добрые слова. Не скупитесь!”
Ресснер вел нас к знаниям, которые подспудно уже были в нас - не из книг, не из пережитого. И как вел! Мы смеялись, как очумелые, затихали в неизбежной прострации, навзрыд рыдали. На Черной Речке мы почувствовали адовы муки Поэта и просто человека. Здесь, на роковом месте, мы впервые с болью узнали, что Александр и сам виноват в своей погибели, потому что месье Дантес повинился, протянув руку примирения. Но африканец закусил удила. Благодаря ресснеровскому учительству, перетряхнувшему наши хрестоматийные сундучки до донышка, мы стали живыми свидетелями того трагического поединка. Александр Пушкин, по сути, совершил самоубийство. И в подсознание вошло: есть Водитель любой судьбы, от которой не убежишь, не спрячешься. Но право выбора все-таки есть. Образно говоря: поникнуть гордой головой. Многие на досуге рассуждают: был бы Пушкин на Сенатской Площади 14 декабря? Сама, помню, не сомневалась. Ан нет! И ссылка его была не случайна в это время. Он не видел событие своими глазами, но знал: народ безмолвствовал. Позднее он напишет: “Молодой человек! Если записки мои попадутся в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений”.
Двукратная ссылка была тяжела для Пушкина. Он считал ее несправедливой. Но с другой стороны, уйдя от мирских и светских развлечений, он миновал многих опасностей. Одиночество привело к самоуглублению и размышлению: Господь его хранил!
В письме к товарищу он признавался: “Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья...” Но ведь есть и такие сокровенные стихи, может быть, они не на слуху, но обратите внимание:
Художник-варвар кистью сонной
Картину гения чернит
И свой рисунок беззаконный
Над ней бессмысленно чертит.
Но краски чуждые с летами
Спадают ветхой чешуей:
Созданье гения пред нами
Выходит с прежней красотой.
Так исчезают заблужденья
С измученной души моей,
И возникают в ней виденья
Первоначальных, чистых дней.
Знаю ли я Пушкина? Нет, не суммой сведений о нем? Но нутром, духовным моим существом? Задавались ли вы таким вопросом? Сергей Александрович Рачинский, ученый, философ, а прежде всего - учитель, прикоснулся к тайне гения. Он считал, что ничто не может сравниться с тем обаянием, которое производят творения Пушкина, начиная с его сказок и кончая “Борисом Годуновым”. Но когда Рачинский оставил кафедру Московского университета и свой родовой барский дом и поселился в сельской школе, чтобы учить крестьянских детей, тогда он понял, что не знал и не ценил Пушкина.
“Узнал я его только теперь. Это светлый реальный мир, который меня окружает, мир доброй веры и трезвого смирения, мир духовной жажды и здравого смысла, - мир столь новый и как будто давно знакомый, это его мир, с раннего детства пленявший и манивший нас. Он его певец, он его пророк”...
В 1999 году в Париже моя подруга Альма Артуровна Кессельманн, секретарь русского киноклуба “Жар-Птица”, повезла меня в Булонский лес. Оставив машину при дороге, мы за разговорами и не заметили, как вошли в осеннее красочное чудо. Стоял октябрь. Живописная прелесть места заставила меня воскликнуть: “Аллилуйя!” И сразу же откликнулись пейзажисты Исаак Левитан и Клод Монэ...
- А знаете, рядом сквер поэтов, - сказала Альма Артуровна, умеющая делать сюрпризы.
В изумрудной траве безлюдного леса, в золоченых бабочках опавших листьев раскинулись здесь и там разновеликие каменные глыбы с бессмертными строчками французских поэтов на шершавых боках.
Так и шли под очаровательный поэтический шорох до поворота, и вот он - бесподобный сюрприз - Александр Пушкин, конечно же, свой среди чужих поэтов. В Лицее его называли французом за характер и безупречный галльский язык.
Памятник этот я приняла сразу, всей душой. И хотя он стоит не под сенью российских березок, зато в соседстве с душистой вечной хвоей. На левой грани пьедестала начертано по-французски “Городу Парижу от города Москвы”. Ну что ж, спасибо столичной мэрии, ведь это подарок от всех россиян в юбилейный год! Лично я радовалась за невыездного поэта Пушкина, ликовала, что он, как и подобает пророку, обошел уже моря и земли. И в этой чарующей октябрьской благодати мы наперебой вспоминали и декламировали бессмертные строчки русского гения в сквере французских Поэтов. Буквально на днях я натолкнулась на невероятно пронзительные откровения писателя и публициста, певца Патриархального Замоскворечья, Ивана Сергеевича Шмелева, который вынужден был покинуть Родину в 1922 году: “Есть Пушкин - есть Россия. С ним мы - в своем. Россию видим, как никогда не видели. Любим, как никогда не любили. Нас пробудил, нас учит любить - Пушкин”.
Судьба заставила Ивана Шмелева во Франции слушать чужой язык, и он познал, что такое родной язык.
“Пушкин нам дал язык и - в языке - откровение, какие силы таятся в душе российской: как она глубока, проста, как она широка и величава, нежна и певуча”.
Согласитесь, можно повторить за Шмелевым: “Наша с ним встреча под чужестранным небом, может быть, предуказана, и эта тайна, которую разгадали мы, - в Пушкине. Всё его как бы говорит: помни своё, сознай себя, кто ты, какого корня”.
Два чувства дивно близки нам -
В них обретает сердце пищу -
Любовь к отеческим гробам.
Любовь к родному пепелищу
На них основано от века
По воле Бога самого
Самостоянье человека -
Залог величия его.
“Если бы нас спросили о самом важном - чего хотите, - вся Россия сказала бы: самостоянья своего! Пушкина это слово.
10 февраля я шла к скверу Пушкина и по дороге невольно стала свидетелем рабочего момента подготовки встречи с поэтом: учительница вдалбливала мальчишке с дырявой памятью стихи о “вдохновеньи в сладкой тишине”. И эта строчка чеканом своего чуткого определения поразила меня - в “сладкой тишине”. И вслед мне неслось - в сладкой тишине, в сладкой тишине, невероятное “в сладкой тишине” пробы великого Поэта.
Отдаляясь от Пушкинского сквера, где взрослые и дети объяснялись в любви к вселенскому Пушкину, я подходила к Успенской церкви и слышала в перезвоне колоколов вторивший им детский голос: “Я видел сон, что Пушкин был спасен”.
На снимке: автор статьи у памятника Пушкину в Париже.
Фото Альмы Кессельман.
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
