Защита прав
На чём основано обвинение?
Наталья ФОНИНА
НИКТО НЕ ЗАСТРАХОВАН ОТ СУДЕБНОЙ ОШИБКИ?
Полки европейского суда ломятся от обращений российских граждан. Как часто они жалуются на несправедливость вынесенного приговора и нарушение прав в рамках следствия или судебного разбирательства?
В нашей стране редко озадачиваются тем, сколько невиновных оказывается за решеткой. Никто их вышестоящих чинов судей и правоохранителей не задумывается, каков процент судебной ошибки. Но может, вовсе не случайно организации по борьбе с коррупцией, в частности ОДПК «Хранители закона», заваливают письмами. В них, как правило, жалобы о следственном и судебном произволе. И как знать, не самое ли страшное, когда, оказавшийся на скамье подсудимых человек – не преступник? Не самое ли ужасное, когда граждане разуверились в справедливости высшей инстанции, принимающей решение казнить или помиловать?
Руководствуется ли суд презумпцией невиновности?
Всегда ли суд руководствуется презумпцией невиновности? Как часто сомнение в виновности обвиняемого, не устраненное в ходе судебного разбирательства, трактуется в пользу обвиняемого?
И, наконец, можно ли при неточностях судебного разбирательства быть уверенным, что за решеткой – виновный?
К примеру, в № 20 «АВ» мы писали о Ксении Николаевой, которую обвинили в убийстве собственной бабушки. Во всём деле много невыясненных обстоятельств и противоречий – от экспертизы до показаний. Даже в ходе судебного разбирательства картина не прояснилась.
В качестве доказательства вины легла экспертиза. Эксперт выяснял, кому принадлежат потожировые выделения, найденные на орудии убийства. При этом выяснилось, что у убитой и Ксении Николаевой – одна группа крови. Это говорит о том, что остатки пота и жира могли принадлежать кому-либо из них. Но почему-то эксперт однозначно счел результаты экспертизы доказательством вины?
Как считает адвокат Ксении Николаевой, эксперт почему-то не говорит обо всех выводах, которые можно сделать благодаря экспертизе. Оказывается, потожировые выделения не обязательно могли принадлежать обвиняемой или убитой. Всё потому, что выявлен антиген В, который по своим свойствам не относится ни к Николаевой, ни к убитой. И получается, что убийцей вполне мог быть другой, посторонний человек. Но суд почему-то этому не придал значения.
Кто убийца?
В квартире после убийства осталось много крови. Брызги крови остались на балконной двери, батарее и даже стене. Но странно, почему следов крови не осталось на одежде обвиняемой. Одежду обвиняемой для экспертизы изъяли, экспертизу проводили долго. В итоге экспертиза показала, что следов на одежде нет.
В квартире и на предметах обихода в квартире убитой нашли отпечатки пальцев. Но они не принадлежат Ксении Николаевой. Дактилоскопическое исследование проводили для всех родственников, потому что следствие посчитало, что убийца – из близких людей. Но, как оказалось, обнаруженные отпечатки не принадлежат никому из родственников. Почему следствие уверенно заявляет, что совершил убийство именно родственник? Только на основании того, что никого чужого обычно в дом не пускали? А кто знает в точности, что произошло в тот роковой день 13 октября?
Противоречия следствия не устранены
В материалах уголовного дела имеется запись следственного эксперимента.
Со слов адвоката, в нём существенные неточности и противоречия. В показаниях на месте Ксения говорит, что обстановка в квартире убитой изменилась. Но в действительности, если сравнить с протоколом места происшествия, то ничего в квартире не менялось – всё стоит на прежних местах. На следственном эксперименте Ксения путалась, говорила, что туалет и ванная комната в квартире убитой совмещены. На самом деле, это не так.
Но самое главное, что рассказ Ксении о том, как она убивала, не соответствует результатам экспертизы трупа.
Разве можно при таких противоречиях в деле однозначно поддержать версию обвинения? Почему в суде не устранили эти противоречия?
Мы просим прокуратуру Дальневосточного округа провести проверку по изложенным в публикации обстоятельствам дела.
Любое предъявленное человеку обвинение должно быть однозначно доказано. Все сомнения по закону должны однозначно трактоваться в пользу подсудимого.
Никто не имеет права лишать человека свободы, не основываясь на букве закона. Почему суд принял во внимание только показания тех, кто, как утверждает Ксения, пытал ее самым жестоким образом?
По разные стороны: любое обвинение должно быть доказано
После публикации «Под пытками сознаешься даже в убийстве собственной бабушки» позвонила родственница убитой и попросив сохранить анонимность, сказала:
– Я почему-то думаю, что убила бабушку Ксения.
– Есть основания так думать? – спросила я.
– Ксения любила выпить… Человек под воздействием алкоголя может совершить любой поступок. Мы практически не поддерживали отношения с их семьей. Говорили, что она иногда бывала у бабушки… Она всё показала во время следственного эксперимента, значит она и убила.
– Я не берусь обсуждать личные отношения и семейные проблемы, – ответила я. – Но думаю, что только то, что она периодически выпивала, не является доказательством вины. В деле много противоречий. В частности, в экспертизах…
– Правда?
– Да, я считаю, что любое обвинение должно быть доказано.
– Ксения говорит, что к ней применялись пытки, но это неправда.
– Но ведь ко всем подозреваемым по этому делу применялись пытки, так? Ксения оказалась на то момент самой слабой?
– Ну, если Макушев был избит до неузнаваемости, то у Ксении таких явных следов побоев не было. Как говорил в суде свидетель Макушев, Ксения выходила в коридор и в туалет из кабинета, где с ней работали оперативники, говорила, что ее пытали, засовывали по ногти иголки, но никаких заметных следов насилия Макушев не заметил.
(Вот только тот же Макушев, говорил в суде о том, как Ксения пыталась покончить жизнь самоубийством, потому что не могла больше терпеть пыток. Да и какие могут быть побои, если ей надевали, как она утверждает, на голову противогаз и целлофановый пакет?)
На этом наш разговор прервался.
Наталья ФОНИНА
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
