В Шалинском суде Чечни завершилось судебное следствие по делу руководителя грозненского представительства "Мемориала" Оюба Титиева. Прения сторон назначены на 11 марта: не исключено, что уже к концу месяца суд вынесет приговор. Титиеву грозит десять лет тюрьмы по обвинению в хранении наркотиков.
– Судебное следствие по делу Титиева началось в июле, и с самого начала защита просила рассматривать его где угодно, только не в Чечне. Главной причиной этого были высказывания главы Чеченской республики Рамзана Кадырова, который неоднократно в своих публичных выступлениях плохо отзывался как об Оюбе лично, так и о правозащитниках в целом. Он говорил, что никто никогда не видел правозащитной работы Оюба, что правозащитники занимаются чем угодно, кроме реальной защиты прав. Каждое слово главы республики воспринимается там как закон, и это уже даже вышло за пределы Чечни: если "Рамзан сказал", значит, это закон, гораздо более важный, чем писаный закон. Адвокаты настаивали на том, что в такой ситуации ни один суд, расположенный внутри Чечни, не будет справедливым, – рассказывает Татьяна Глушкова, юрист правозащитного центра "Мемориал". – Адвокаты ходатайствовали о том, чтобы расследованием этого дела занимался федеральный Следственный комитет, но все равно оно было передано в Следственный комитет Чеченской республики, а не на федеральный уровень.
– И это отразилось на том, как проходило судебное следствие и слушания?
– Судебное следствие по делу Титиева началось в июле, и с самого начала защита просила рассматривать его где угодно, только не в Чечне. Главной причиной этого были высказывания главы Чеченской республики Рамзана Кадырова, который неоднократно в своих публичных выступлениях плохо отзывался как об Оюбе лично, так и о правозащитниках в целом. Он говорил, что никто никогда не видел правозащитной работы Оюба, что правозащитники занимаются чем угодно, кроме реальной защиты прав. Каждое слово главы республики воспринимается там как закон, и это уже даже вышло за пределы Чечни: если "Рамзан сказал", значит, это закон, гораздо более важный, чем писаный закон. Адвокаты настаивали на том, что в такой ситуации ни один суд, расположенный внутри Чечни, не будет справедливым, – рассказывает Татьяна Глушкова, юрист правозащитного центра "Мемориал". – Адвокаты ходатайствовали о том, чтобы расследованием этого дела занимался федеральный Следственный комитет, но все равно оно было передано в Следственный комитет Чеченской республики, а не на федеральный уровень.
– И это отразилось на том, как проходило судебное следствие и слушания?
Узник совести – это человек, физическая свобода которого ограничена тюремным заключением или иным способом из-за его политических, религиозных или иных убеждений, а также из-за его этнического происхождения, пола, расы и так далее. В отношении Оюба вполне очевидно, что это из-за его убеждений правозащитника, из-за убеждения, что невозможно мириться с нарушениями прав человека и надо работать, чтобы защищать эти права.
Важнейшая часть признания его и узником совести, и политзаключенным – это наше и наших коллег из Amnesty International утверждение, что уголовное дело против Оюба Титиева сфальсифицировано. Никаких наркотиков не было, они были подброшены, и следствие, и суд велись с сугубо обвинительным уклоном. Это утверждение может быть основано хотя бы на том, что ни следствие, ни суд не делали проверку всех утверждений Оюба Титиева, которые могли бы указать на то, что полицейские совершили преступление: просто не проверяли, и все. Когда Титиева задерживали первый, а потом второй раз, два раза возили в Курчалоевское ОМВД, все это должно было быть зафиксировано на камерах видеонаблюдения, установленных и в ОМВД, и в ФСБ, и в различных муниципальных и частных учреждениях по дороге, таких как Россельхозбанк, Пенсионный фонд, райотдел Курчалоевского района, парикмахерские, магазины и так далее. И все эти видеокамеры (кроме ФСБ, кстати) не работали: сломались или находились на ремонте. А в ФСБ, как утверждают следователи, камеры регистрировали только то, что происходило внутри периметра ограждения.
Защита предлагала и следствию, и потом суду: давайте проведем компьютерно-техническую экспертизу этих видеорегистраторов и компьютеров и увидим, правда ли они не работали (может быть, они работали, а какой-то злоумышленник специально убрал эти записи). Ответ суда: нет, и все! И из многих-многих ходатайств, которые и на стадии следствия, и в суде заявляет защита с целью просто установить истину, практически все получают отказ в удовлетворении.
– В Чечне есть "правильные" и "неправильные" правозащитники. Есть уполномоченный по правам человека в Чечне, и Кадыров вроде как слушает ее и соглашается с ней. А что же такого делал Титиев, что против него ополчилось руководство республики?
– Оюб был и остается руководителем нашего представительства в Чеченской республике. И надо понимать, что, после того как "Комитет против пыток", который возглавляет наш друг и коллега Игорь Каляпин, фактически выдавили, изгнали из Чечни, "Мемориал" остался там единственной и последней реальной правозащитной структурой. Вы упомянули уполномоченного по правам человека в Чеченской республике: ну, правильно, этот уполномоченный защищает одного человека, и зовут его Рамзан Кадыров. Более или менее так же действуют, к сожалению, и другие "правозащитные" структуры. Наши друзья и коллеги, которые были активны и довольно смелы в период второй чеченской войны, когда шли страшные зачистки, люди исчезали пачками, сейчас испуганно молчат (и в чем-то их, к сожалению, можно понять). А Оюб не испугался, он продолжал работать, поэтому произошло то, что произошло, – отмечает правозащитник Олег Орлов.
Юрист правозащитного центра "Мемориал" Татьяна Глушкова представляет интересы Оюба Титиева в Европейском суде по правам человека. Она направила туда обращения и жалобы в связи с его арестом еще до начала суда.
– Мы жалуемся на факт помещения его под стражу и по 18-й статье Конвенции говорим о том, что его задержание было политически мотивировано. Планируем также после окончания суда отправить жалобу по 6-й статье Конвенции – это право на справедливый суд. Слушания носили обвинительный характер, о чем заявлялось в ходе процесса. На одном из последних заседаний адвокаты заявили судье Мадине Зайнетдиновой, которая ведет процесс, отвод, который она рассмотрела и, конечно, не удовлетворила. Это ходатайство об отводе было мотивировано, в том числе, тем, что она отклоняла практически все ходатайства защиты. Не были отклонены только те ходатайства, отказать в удовлетворении которых она по российскому закону пока не имела права: например, ходатайство о допросе свидетелей защиты и специалистов со стороны защиты, которые явились в судебное заседание.
– Там было какое-то невероятное количество свидетелей обвинения: чуть ли не под 100 человек. Кто эти люди, что они говорили?
– 67 человек – это сотрудники Курчалоевского РОВД, практически весь личный состав которого присутствовал на этом процессе. Дело Оюба Титиева поставило рекорд по количеству свидетелей, допрошенных в рамках одноэпизодного дела о хранении наркотиков. Из этих 67 человек только 10 или 15 имеют какое-то отношение к делу Оюба, то есть они его видели, что-то делали в момент его задержания. Все остальные находились на дежурствах в каких-то других поселках Курчалоевского района и никогда не видели Оюба.
– А что же они говорили в суде?
– Они говорили, прежде всего, о том, что группы быстрого реагирования, сотрудники которой первый раз задерживали Оюба, в Курчаловском РОВД не существует (хотя она есть в любом ОВД на территории страны), что не существует формы с соответствующими нашивками, не существует автомобиля, на который нанесены буквы "ГБР". Все это говорилось для того, чтобы показать, что Оюб врет от начала и до конца.
– Для чего это делается? Если все это очень похоже на какой-то спектакль, где каждый знает свою роль: и судья, и государственный обвинитель, зачем тогда устраивать этот цирк со свидетелями?
– Дело Оюба Титиева привлекает значительное внимание и прессы, и международных наблюдателей. Практически на каждое заседание приезжают наблюдатели от дипломатических представительств и международных некоммерческих организаций. Мне представляется, что хотят в первую очередь впечатлить их, показать: вот смотрите, сколько человек говорят, что Оюб Титиев врет.
– А на чем вообще строится обвинение?
– Обвинение строится на показаниях полицейских, которые задерживали Оюба во второй раз, и на вещественном доказательстве – это пакет с марихуаной, якобы найденный в машине Оюба. С этим пакетом очень большая проблема. Согласно материалам дела, которые представило само следствие, тот пакет, который изначально был изъят из машины и опечатан, и тот пакет, который бы доставлен на экспертизу, – это разные пакеты. Описание того, что положили в пакет в момент осмотра места происшествия, и того, что вынули из пакета, когда делали экспертизу, различаются. Тем не менее судья отказала в исключении этого доказательства, хотя совершенно очевидно, что если с вещественным доказательством что-то произошло после изъятия и до направления на экспертизу, то его нельзя учитывать. Более того, на пакете найден кусок скотча длиной 20–25 сантиметров, с волосами, принадлежащими Оюбу. Эти волосы у него вырвали, когда на следующий день после задержания его привезли в Курчалоевское ОВД, обмотали ему голову и замотали рот скотчем, и он приготовился к пыткам, но тут зашел некий офицер и сказал: "Прекратите!" Скотч сдернули с головы вместе с волосами, а впоследствии он был найден на пакете.
Когда речь зашла о том, каким же образом скотч, которого не было в момент изъятия (и он не указан в протоколе осмотра места происшествия), попал на этот пакет, я изобрела конструкцию: "Не исключается, что скотч был прилеплен снизу пакета и не замечен в момент изъятия". Вот эта конструкция "не исключается" лучше всего характеризует то, как проходило судебное следствие.
Суд не считал нужным в принципе проверять доводы защиты, когда она ходатайствовала о приобщении к делу собранных ею доказательствах невиновности Оюба, ей в этом отказывали по любым, самым надуманным основаниям. По некоторым ходатайствам суд в своей мотивировке указал не то, на что ссылалась прокуратура, на какие-то изобретенные им самим основания, – сказала в интервью Радио Свобода юрист правозащитного центра "Мемориал" Татьяна Глушкова.
Правозащитники и адвокаты не исключают, что приговор по делу руководителя грозненского отделения правозащитного центра "Мемориал" Оюба Титиева может быть вынесен уже в конце марта.