Вселенная
Цигун - это хитрость и ловкость
Владимир СВИРИДОВ
В солнечный спокойный день середины сентября я прикупил в магазинах разные новые сборники поэзии, включая издание на семьсот с лишним страниц (в плотной голубой обложке с иероглифами) «Русская поэзия Китая», и отправился на паром.
Кроме дачных творческих выездов, у меня было и такое хобби: читать и писать, катаясь на морских пригородных маршрутах. Шкипер похвалил, с плутоватым подмигиванием:
- Наш настоящий морской писатель - пишет прямо в море...
Вернувшись к вечеру, я позвонил профессору Вану Хуну:
- Очень буду рад поговорить: давно не виделись, Владимир!
- Поздравляю вас, Лао Ван, с национальным праздником Китая: праздником урожая - в полнолуние сентября!
- Какие тонкости вы знаете о нас! - похвалил профессор.
- Я праздновал его в Удалянчи, где музей вулканов: они остановили реку, образовав пять озёр. Потому и такое название «Удалянчи»...
- Спасибо, что просветили по родному Китаю... Приходите - поговорим.
«Поговорим» означало, что профессор ждёт моего нового урока по русскому языку в необычной для него импровизированной форме - с элементами взаимных философских рассуждений о смысле жизни.
Профессор встретил меня, как всегда, на улице и проводил в свою общежитскую комнату на втором этаже.
Он сразу угощает виноградом, киви, крупными сливами... И, разумеется, зелёным чаем.
Тут же делает замысловатые танцевальные движения, похожие на боевые жесты «каквандо». Я догадываюсь: это - мотивы китайской гимнастики «wигун». Веселится.
- Освежаетесь? - спрашиваю с пониманием.
- Представляете: когда отправился из ДВГУ к себе в Пекин на летние каникулы отдыхать, «тамошние родные» пограничники конфисковали у меня магнитофонные кассеты. Оказывается, за время моего преподавания во Владивостоке кое-что на родине менялось. В частности, «цигун»-гимнастику идеологи посчитали ... «сектантской». А когда я из Пекина возвращался во Владивосток по контракту с Восточным институтом ДВГУ, цигунское табу отменили.
- А что за «секта»? Цигун во всём мире стала популярной? На удалянческих курортах я чуть свет видел людей в своеобразной спокойной размеренной гимнастике ... Эдакий балетик!
- «Фаленгон» - возник ярлык, но медицинское содержание взяло верх. В Америке? то «сектантское движение» возглавляет Ли Хон Цзы - весьма популярен. Цигун полезна и для ума, так как строится не только на физических движениях. Её внутренняя суть - хитрость и ловкость. Соперник может поймать вас на резком выпаде, подхватить, и по инерции вы улетите невесть куда... Набор таких цигуновских приёмов называют «тай-чжи-чуань». Так что цигун даёт комплексную закалку, настраивая на главное для гармоничного состояния человека в безумных ритмах века - на спокойствие.
- А какова цель такого спокойствия, как стержня жизни?
- Как можно дольше прожить, а это возможно только благодаря сохраняемому нами спокойствию.
Профессор Ван Хун потянулся к книжной полке и достал мне издание в чёрной обложке «Книга пути и благодати». Автор - Лао Цзы.
- А когда появились эти каноны - секреты бытия, Лао Ван?
- В шестом-пятом веках до нашей эры. Сам автор Лао Цзы прожил девятьсот лет!
- С трудом верится...
- Даже лишаемый спокойствия, любой из нас мог бы прожить минимум полтораста лет! Надо соблюдать соответствующее меню и не злоупотреблять алкоголем.
Профессор опять стал делать «цигунские» жесты. Это выглядело как настоящий камерный концерт, если бы у него не «экспроприировали» кассеты с соответствующими гимнастике экологическими цигунскими мелодиями. Он тут же пояснял, сожалея, что не звучит музыка:
- Все движения должны соответствовать ритмам дыхания, Владимир!
Затем профессор уселся снова за стол напротив меня у окна с видом на Амурский залив. Во дворе ухали какие-то резкие хлопушки и погремушки: не то младшекурсники, не то дети педагогов развлекались пиротехникой.
Мы разбирали значения озадачивших Вана Хуна слов, и я разъяснял:
- «На кочерге» - значит надраться, то есть забухтеть, так напиться спиртного, что язык лыка не вяжет... А «самоваром» кличут генерального директора, ну хозяина фирмы. Особенно, когда генеральный директор корчит из себя, то есть изображает генералиссимуса.
- Это плохо! - сетовал Ван Хун, делая резкие отталкивающие выбросы рук. - Ведь никакого спокойствия... Человек не должен подавать вида, кто и какой он.
- Согласен, Лао Ван: к чему бронзовый памятник, важнее иметь бронзовое слово писателю, бронзовые стихи и песни, а в идеале - бронзовые книги, - не категорично, с улыбкой рассуждал я.
Китаец понял метафоры.
Я невольно обратил внимание на совпадение канонов из «Книги пути и благодати» с постоянным акцентом профессора на «спокойствие», как нейтральное отношение ко всему. В них писалось: если возникает доброе, возникнет и злое. Также, как произойдёт и обратное. Идея нейтральной «золотой середины» во всём превалировала и раньше в наших встречах.
Меня теперь озадачивало: а как достигает профессор спокойствия, которое ему дороже воздуха, когда бедняге приходится бежать то на лекции в мельтешне уличной «одинокой толпы», с наезжающими на людей бесчисленными авто, с трамваями, ругающимися в адрес водителей хриплыми сиренами. А с лекций, сломя голову (из-за того же куска хлеба), драпать в подвальный центр космической подпитки энергией - на сеансы иглотерапии. Я поразился: в показанном мне перечне у китайца - свыше ста десяти людских болезней, которым он спокойно бросает вызов и устраняет.
- В душе человека куда огромнее мир, чем всё видимое вокруг, чем зримый звёздный мир над нами с наступлением ночи... В душе - лес, который пространственнее любых таёжных дебрей.
Владимир Свиридов.
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
