Защита прав
Шитье и порка уголовных дел
Надежда Алисимчик
“Акуля, что шьешь не оттуля? А я, матушка, еще строчку прошью, и пороть буду.” По такому принципу шьют и перешивают уголовные дела наши судьи. В результате можете писать хоть 100 жалоб, что вас незаконно осудили, вам везде откажут, если вы не знаете эти маленькие портняжные хитрости.
Но если узнаете эти секреты, можете продолжать биться за свои права даже, если вам отказали во всех инстанциях, включая Верховный суд.
Вадим Воробьев и Сергей Попов, просидев 14 месяцев в СИЗО Владивостока, были в марте 2001 года приговорены Фрунзенским судом г. Владивостока к 4 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года.
С данным приговором они не согласились и сразу начали его обжаловать. Как им удалось после отказов во всех мыслимых инстанциях, включая Генпрокуратуру и Верховный суд, добиться пересмотра дела? Этот маленький ликбез предлагаем нашим читателям.
Рассказывает Сергей Попов (далее по тексту - С.П.)
КАК ДОСТАТЬ ВЕРХОВНЫЙ СУД?
С.П.: - Две наши жалобы - кассационная и надзорная - были отклонены в краевом суде, и 26 сентября 2001 года я вылетел в Москву на личный прием в Генпрокуратуру. Там существует предварительная запись, обычно за день до приема. На приеме я лично вручил свою надзорную жалобу прокурору. Для этого нужно предварительно обжаловать в краевой прокуратуре в порядке надзора, иначе в Генпрокуратуре не примут вашу жалобу. Через 3 месяца Генпрокуратура отклонила нашу жалобу.
В Верховном суде я также вручил судье жалобу лично. Мне повезло, потому что на данный момент по новому УПК личный прием в Верховном суде отменен.
Судья принял у меня жалобу и сказал, что будет истребовано наше дело, что делается Верховным Судом очень редко. Наша жалоба была составлена юридически грамотно, в ней было указано на 10 нарушений, каждое из которых тянуло на отмену приговора. Но через три месяца пришел отказ.
Мы с Вадимом стали думать - в чем дело?
СУДЕБНАЯ НУМЕРОЛОГИЯ КАК СТРАХОВКА ОТ ЖАЛОБ
Решили еще раз изучить наше дело. Сразу после вынесения приговора в 2001 г. нам его дали для знакомства, но запретили ксерокопировать, и мы 3 дня его переписывали от руки.
На этот раз нам его выдали только после неимоверных усилий, наконец летом 2002 года нам удалось его получить во Фрунзенском суде. В это время уже вступил в действие новый УПК, где прямо прописано о возможности получения копии. Мы привезли ксерокс и все откопировали.
Стали сравнивать текст с тем, что переписали, - все точно, никаких фальсификаций. Стали сверять постранично и обнаружили другую нумерацию страниц. Я оценил красоту игры!
Оказалось, что в наше дело (Том 3) перед протоколом судебного заседания были вшиты и пронумерованы ничего не значащие справки и конверты уже после нашей “переписи”. В результате этого вся нумерация и в протоколе судебного заседания сместилась на 5 страниц. Представляете, за каких психов принял нас судья Верховного суда, проверяя наше дело и сверяя наши ссылки на страницы протокола!
Вопрос: Как с этим бороться?
С.П.: - Адвокат А.В. Беловодский (адвокатское бюро “ФОКС”) советует ставить при знакомстве с делом на каждой странице “ознакомлен со страницей № ...”, роспись и дату. Но мы тогда не знали этого.
Правда, когда мы сидели в СИЗО, то сумели застраховаться от смерти в камере. Вадим Воробьев был на волосок от нее, несмотря на предписание врача, ему отказали в снятии болевого шока, а доказать этот отказ было невозможно, как и ряд других издевательств.
Тогда мы стали составлять протоколы на такие действия, и сокамерники их подписывали, указывая подробные данные о себе. Сейчас весь этот материал направлен нами в Страсбургский суд. Пусть все узнают, что у нас в тюрьмах пыточная система содержания.
НЕ НАСТУПАТЬ - ЗНАЧИТ ОТСТУПАТЬ
Все жалобы наши были отклонены во всех инстанциях. Пройдя весь круг, мы оказались ни с чем, и это при том, что, заняв деньги у друзей, я смог собрать денег на поездку в Москву. А каково тем, у кого нет денег на хлеб, жилье и консультацию у местного юриста?
Мы подали жалобу в Страсбугрский суд. Это дело долгое, и мы не стали сидеть сложа руки и ждать, а начали внимательно изучать выигранные там нашими соотечественниками дела. Оказалось, что в 2003 г. там рассматривалось дело “Посохов против России”, и было установлено, что состав суда был незаконный (народные заседатели). В результате этого суд признал приговор незаконным и Верховный суд его отменил.
Мы пошли тем же путем и большими усилиями установили, что в нашем случае было то же самое. Одни и те же народные заседатели могут участвовать не более 14 дней подряд в году в судебных заседаниях или в рассмотрении одного уголовного дела.
Установив это нарушение в нашем деле, мы сразу же направили жалобу в краевую прокуратуру. Но она нам отказала. Это нас не остановило, мы подали эту же жалобу, но на личном приеме заместителю прокурора Приморского края. После этого прокуратура признала незаконность состава суда в нашем деле и сама направила надзорное представление в Генпрокуратуру.
Та в свою очередь внесла представление в Верховный суд. Верховный суд признал наши доводы обоснованными - состав суда незаконный, и возбудил надзорное производство, по которому 8 апреля 2005 года состоялся Президиум краевого суда. Он постановил: “Приговор Фрунзенского районного суда от 02.03 01 и определение судебной коллегии по уголовным делам Приморского краевого суда от 24.04.01 г. в отношении П.Б. Маракулина, С.Ю. Попова, В.Г. Воробьева отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд”. Дата нового судебного разбирательства пока не определена.
ЗАЧЕМ ПИСАТЬ В ГАЗЕТАХ О ПРОИГРАННЫХ ДЕЛАХ?
Я спросила Вадима Воробьева, почему они с Сергеем хотят, чтобы мы писали об их деле? Ведь публикации в 2001 году ( “Нас назначили террористами”, “АВ” № 24,25,26,28) ничем им не помогли - их осудили. На что Вадим ответил: “Толк есть! Толк обязательно будет, если настраиваться на долгую борьбу и не молчать. Иначе они нас всех передавят втихомолку. Людей нужно настраивать на понимание ценности своей и чужой жизни. Нам вроде на бумаге дали законы, а на деле отобрали. За своих они бьются и кричат целыми днями на весь мир по всем СМИ, вспомните Павла Бородина. А народ им лучше держать в бедности, чтобы у него не было денег ни на адвокатов, ни на поездки в Москву. А если еще об этом никто писать не будет?
Но нашему правительству не повезло с народом - не всех перебили, не все молчат.”
ЭВТАНАЗИЯ РАБОТАЮЩИХ ПРЕДПРИЯТИЙ
Я хорошо знакома с сутью дела, к которому пристегнули Воробьева и Попова. На самом деле никакого разбирательства по существу дела не было. На Вадима и Сергея перевели стрелки, и тем дело кончилось.
А суть заключалась в том, что шла обычная криминальная разборка за владение Яковлевским консервным заводом. Этот завод стал всем интересен после многолетнего прозябания, когда там запустили линию по разливу водки. Основными паритетными акционерами этого завода был бывший директор ЯКЗ Лисицын, предприниматель Кадзоев и Мустафа Октай-Оглы Ахмедов.
Весь сыр-бор начался с того, что капитан налоговой полиции Г. Жеребкин отписал заводу 315 тысяч бутылок водки на переработку, в то время как ЯКЗ в число заводов по переработке конфиската не входил. А налоговое ведомство выдало 315 тысяч акцизных марок. Обо всем этом подробно рассказывалось в публикации “Самый криминальный бизнес - власть”(№ 31, 34 “АВ”, 2001 г.)
Но ни наши публикации, ни два тома тщательно собранных яковлевским следователем доказательств нашу приморскую Фемиду не прослезили. Завод достался фирме “Далькон”, учредителем которой являлось ООО “Приморнефтегаз” Андрея Наздратенко. Нетрудно догадаться, в чью пользу крутилась вся система - правоохранительная, криминальная и налоговая.
Воробьева и Попова, с моей точки зрения, на время разборок просто держали в заложниках, пока завод не перейдет в нужные руки. А затем Вадиму и Сергею устроили показательную порку во Фрунзенском суде, как отвлекающий момент от закоперщиков.
Госпожа Бутова прислала патетическое письмо в нашу газету о законности выдачи ее ведомством 315 тысяч акцизных марок ЯКЗ. Наш ответ на ее письмо (“Большое похмелье”, “АВ”№ 38, 2001 г.) тоже никого не заинтересовал. Жаль, что ни прокурор края Василенко, ни иные правоохранительные органы эти “водочные “ статьи не читали. С моей точки зрения, прочти они их повнимательнее, глядь, и жив бы был до сих пор гендиректор “Уссурийского бальзама” Юрий Емец.
Впрочем, по моему глубокому убеждению, добро на эвтаназию работающих предприятий - самый доходный бизнес и правоохранительных органов и судебных приставов и власти.
Надежда Алисимчик.
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
