Посиделки
Басков в краденой шубе Шаляпина
Надежда Алисимчик
Недавно газеты разнесли весть о том, как Басков прибыл на нижнегородскую сцену в шубе “а ля Шаляпин”.
Журналисты тут же устроили ему по этому поводу проверку “на вшивость”- разлетится ли от его голоса граненый стакан, как это бывало на концертах Шаляпина.
Стакан вроде выстоял, но, если газеты не лгут, то хрустальная рюмка на тонкой ножке все же лопнула, когда молодой певец “до-ре-ми-кинул” почти в нее самое.
Станет ли нижнегородская сцена альтернативой Большому театру или нет - покажет будущее. Там сейчас Мстислав Ростропович и Родион Щедрин вроде собираются поставить “Лолиту”, в чем им отказал Большой театр. Где-то ведь нужно все начинать с нуля.
Но вернемся к шубе Шаляпина.
УСКОЛЬЗАЮЩАЯ КРАСОТА
В 1920 году в Мариинке ставили оперу Серова “Вражья сила” по пьесе Островского “Не так живи, как хочется, а так живи, как Бог велит”. Сделать декорации и костюмы к постановке решили попросить Кустодиева. С этой просьбой к нему отправился Федор Иванович Шаляпин, который позже описал эту встречу в своих воспоминаниях.
“Много я знал в жизни интересных, талантливых и хороших людей, но если я когда-либо видел в человеке действительно высокий дух, так это в Кустодиеве. Все культурные русские люди знают, какой это был замечательный художник. Всем известна его удивительно яркая Россия, звенящая бубенцами и масленицей. Только неимоверная любовь к России могла одарить художника такой веселой меткостью рисунка и такой аппетитной сочностью краски. Но многие ли знают, что сам этот веселый, радующий Кустодиев был физически беспомощный мученик-инвалид?
Жалостливая грусть охватила меня, когда я, пришедший к Кустодиеву, увидел его прикованным к креслу. По неизвестной причине у него отнялись ноги. Лечили его, возили по курортам, но помочь ему не могли.
Я изложил ему мою просьбу.
- С удовольствием, с удовольствием,- отвечал Кустодиев. - Я рад, что могу быть вам полезным в такой чудесной пьесе. С удовольствием сделаю вам эскизы, займусь костюмами. А пока что ну-ка вот попозируйте мне в этой шубе. Шуба у вас больно такая богатая. Приятно ее написать.
- Ловко ли? - говорю я ему. - Шуба -то хорошая, да возможно - краденая.
- Как краденая? Шутите, Федор Иванович.
- Да так, - говорю, - недели три назад получил ее за концерт от какого-то государственного учреждения. А вы ведь знаете лозунг: “Грабь награбленное”.
- Да как же это случилось?
- Пришли, предложили спеть концерт в Мариинском театре для какого-то, теперь уж не помню какого, дома. И вместо платы деньгами али мукой предложили шубу. У меня хотя и была моя татарка кенгуровая, и шубы мне, пожалуй, не нужно было, но я заинтересовался. Пошел в магазин. Предложили мне выбрать. Экий я мерзавец - буржуй! Не мог выбрать похуже - выбрал получше.
- Вот мы ее, Федор Иванович, и закрепим на полотне. Ведь как оригинально: и актер, и певец, а шубу свистнул.
Посмеялись и условились работать. Писал Кустодиев портрет, отлого наклоняя полотно перед собой, неподвижный в кресле... Написал быстро. Написал он также эскизы декораций и костюмов к “Вражьей силе”...
Недолго мне пришлось любовно глядеть на этого удивительного человека. Портрет мой был написан им в 1921 году зимой, а в 1922 году я уехал из Петербурга. Глубоко я был поражен известием о смерти, скажу - бессмертного Кустодиева. Как драгоценнейшее достояние, я храню в моем парижском кабинете мой знаменитый портрет его работы и все его изумительные эскизы к “Вражьей силе” (из книги Федора Шаляпина “Маска и душа”.
ВРАЖЬЯ СИЛА
Вся книга воспоминаний Федора Ивановича Шаляпина для певцов - учебник Мастера, в котором он без патетики и менторства делится глубинами своего сценического опыта. Читая воспоминания великого артиста, признанного всеми слоями общества России, желанного гостя лучших мировых оперных сцен, невольно задумываешься, чего не хватает современному русскому искусству?
Так случилось, что именно во время моих “шаляпинских” чтений мне несколько раз попал на глаза на телеэкране мэтр современного кино Никита Михалков, который то объяснял народу, насколько он круче Говорухина и Рязанова, то рассказывал о своих родовых корнях от Ивана Грозного. Возможно. Никто и не оспаривает, что кровь его матушки от Сурикова и Кончаловского. Но фильмы самого Никиты Сергеевича вызывали у меня всегда сложное чувство: интерес и ощущение, что что-то не так. Что именно не так, я не могла сформулировать. Помог Федор Иванович Шаляпин, не словами, а тональностью своих воспоминаний.
Благородство - вот что утратило современное искусство. И сколь не тряси оно своим генеалогическим древом, в какую шубу не рядись, а душа русская во все времена о вечном тоскует...
А к вечному пробивался бывший ученик сапожника Федор Шаляпин через громадный труд. Выучивал все до одной роли от первой до последней ноты, включая роль последней хористки. Все пропевал, чтобы чувствовать себя в роли как дома среди родных, где знаешь каждого.
Характером был крут и в императорском театре, где никто не смел лишний раз глаза на театрального чиновника поднять (театр-то на крепостных актерах вырос), Федор Михайлович учинил разнос по поводу костюма. Когда ему принесли рассусоленный кафтан для роли Сусанина, он стал топтать его ногами в присутствии титулованных особ. И ему принесли армяк и лапти.
Надежда Алисимчик.
Другие статьи номера в рубрике Посиделки:
