Вселенная
Море доброе и злое
Владимир РЯБИНИН, фото: foto.delfi.ua
Если бы не море, полное рыбы, то Ольге с четырьмя детьми было бы значительно тяжелее выжить в голодные военные годы. Им повезло, что ее муж Александр за несколько дней до войны вытащил на берег выброшенную штормом деревянную баржу.
Александр за пару недель разобрал ее на части, выбрал много отличных просмоленных толстых брусьев и целую кучу мощных железных скоб и толстых, кованых гвоздей. Из добытого строительного материала Александр за лето построил небольшой дом прямо на берегу. Получились две комнаты с печкой между ними и узкий, длинный, холодный коридор с небольшим окошком, смотрящим на стену.
Неподалеку уже стояло два домика. В одном жили Книгины – всегда веселый Володька и его жена Майка. Сразу за ними – такой же деревянный домишко Горгольевых.
Все три домика стояли так близко к морю, что во время шторма соленые брызги долетали до окон, из которых виден каменистый берег с перевернутыми вверх дном, черными от смолы, плоскодонными лодками, и километрах в трех, по ту сторону пролива, виднелся остров Русский.
Летом здесь почти всегда шел мелкий моросящий дождь. Иногда море укрывало туманом настолько плотно, что рыбацкая лодка могла подолгу блуждать где-то совсем рядом с домом и не находить своего берега. Монотонный, тоскливый звук маяка блуждал в плотной массе тумана и порой был слышен сразу с нескольких сторон.
Но рулевые на судах, благодаря мощному реву наутофона, без труда находили вход в главную гавань Владивостока – в бухту Золотой Рог…
Летом 1945 года судоходство на рейде Владивостока резко сократилось. Стало так тихо из-за войны с Японией. Защищая город от возможного нападения близкого врага, вход в бухту Золотой Рог в тот год перекрыли плавучими минами. Они, как морские чудовища, едва высовывали свои рогатые лысины из воды. Заметить мину можно только вблизи, и то лишь, когда на море штиль.
На мину легко мог напороться вражеский корабль. И тогда, расколотый страшным взрывом, он упал бы на дно раньше, чем эхо взрыва смолкло бы в прибрежных сопках.
Шторм для жителей этих трех домишек всегда был радостью – после него на берег выбрасывало много разного. Книгины как-то вытащили бочонок с соленой рыбой. А однажды приплыл к Ольге неизвестно откуда взявшийся бочонок розового масла.
Принесенное морем добро каждый строго собирал на своем участке берега перед домом. К чьему берегу прибило – тому и принадлежит.
Как-то по весне, еще до войны, приплыла на льдине хорошая чугунная печка. Льдину ту южным ветром прижало тихонечко под окна Ольгиного дома. Александр с Володькой кое-как, с помощью ломов, закатили ее к дому, чтобы после построить летнюю кухню.
Но помешала война. Александра забрали на фронт…
Александр с Володькой одновременно пришли с фронта и вместе устроились на работу в арсенал Тихоокеанского флота. Ольга работал поваром при собачнике. Старшие дети – Гермоген с Владимиром – учились в школе. Об утре того августовского дня много лет назад мне рассказал выросший Герка, ставший моим отцом…
Тогда Александр встал еще до света, потихоньку оделся и вышел на кухню. Стараясь не шуметь, поел холодной ухи. В тот день ни Ольга, ни дети никуда с утра из дома не собирались.
Ольга вышла на берег через несколько минут после того, как за Александром мягко закрылась дверь. Несколько раз вдохнула полной грудью пахнущий морем воздух. Она посмотрела на уже довольно яркое солнце, которое к тому времени полностью выбралось из воды и висело над горизонтом, лишь нижним краем касаясь моря…
А немного левее от переливающейся морской зыби и чуть дрожащей солнечной дорожки плыло что-то неопределенное, покатое и почти незаметное.
– Катушка с остатками кабеля, – промелькнуло у Ольги в голове, – а может… здоровенная бочка! Интересно с чем?
Но тут она кисло усмехнулась – на Книгиных несет, а может, даже на Горгольева. И, повернувшись к морю спиной, направилась было к дому, но тяжесть и тревога вдруг сдавили грудь. Ольга стояла, как под гипнозом, не понимая, что это с нею.
Вот чайка громко вскрикнула прямо над ее головой. Ольга словно проснулась и обернулась к морю. Она смотрела на очередной подарок моря, а может, судьбы. И тут то, что давило в груди, превратилось в горячий, тяжелый камень, который тут же заледенел, провалился в живот, растекся холодом по всему телу. Ноги Ольги словно подкосило…
Это мина, каким-то образом сорвавшаяся с цепи, на которой рыскала туда-сюда, словно злющий цепной пес, мягко подталкиваемая волнами, потихоньку приближалась к их домишкам на берегу. И не имело никакого значения, на чей берег ее прибьет. Пусть даже произойдет невозможное, и мину отнесет на сотню метров, но и тогда в случае взрыва ничего на берегу не останется.
На долю мгновения, как на яву, Ольга будто увидела гудящее пламя и черный дым, до небес взлетающие скалы, обломки домишек…
Она вытерла разом вспотевший ледяной лоб рукавом халата, оглянулась на свой дом, в котором спали детишки. Чтобы поднять всех обитателей этих домов, потребуется не больше минуты… и что потом? Александр с детьми где будет жить? Витька Горгольев вот-вот вернется и куда? Под Казанский мост? Сейчас лишиться дома – всё равно, что умереть. Она внезапно поняла, что нужно делать.
Быстро раздевшись, Ольга проскользнула в чуть приоткрытую дверь своего дома и тут же вышла. В руке ее был тяжелый молоток. Она не раздумывая быстро вошла в воду.
Камни, острые, как персиковые косточки, врезались в подошвы. Но Ольга не замечала боли. Она оттолкнулась и быстро поплыла. Сначала плыть было легко. Потом молоток стал опускаться всё глубже, а поднимать руку для следующего гребка становилось все тяжелее.
Когда позади нее оказалось метров сто, мокрая рукоятка молотка чуть не выскользнула из ладони. У Ольги едва сердце не остановилось. Сейчас ей казалось, что молоток тяжелее кувалды.
Ольга повернулась лицом к берегу. Нашла створ и легла на спину. Затем, положив молоток на грудь и придерживая его рукой, она поплыла дальше, стараясь не терять створа. Так плыть было значительно легче. Через пару минут Ольга оглянулась, чтобы посмотреть, далеко ли еще плыть. Она вглядывалась в нужном направлении, смотрела вправо и влево. Но мины нигде не было видно.
Ольгу охватила паника. Вот теперь она заметалась. Мощно подгребая свободной рукой, она бросалась то в одну сторону, то в другую. Иногда она изо всех сил молотила руками и ногами, чтобы хоть чуть-чуть приподнять голову над водой. Но уставала все больше. Дыхания уже не хватало. И все чаще она отплевывала попавшую в рот и нос горько-соленую воду. Больно ударившись коленкой о молоток, она взвыла от боли и отчаяния.
Она взяла малость правее и с удвоенной силой заработала ногами, поднимая фонтан пенных брызг. Не проплыв и минуты, Ольга чуть не наткнулась головой на округлый длинный рожок взрывателя, торчащий из стального шара мины.
С молотком в одной руке, другой – держась за качающийся то вверх, то вниз рожок, она все медлила, блуждая взглядом по безлюдному берегу. Не было в этот миг ничего в целом свете ей милее этих скал, залитых утренним солнцем, и домишек под ними, в которых вот-вот проснутся дорогие и близкие ее сердцу…
Наконец она решительно подняла молоток над головой, но рука соскочила со скользкого рожка и Ольга с головой ушла в волну, но молоток каким-то чудом остался в руке. Она тяжело подняла молоток вновь и тут же медленно опустила руку вниз. Ольга не отрывала удивленного взгляда от основания рожка, где было что-то, напоминающее гайку, которой прижимается решетка к мясорубке. Сердце ее пропустило пару ударов и быстро-быстро забилось. Ольга сунула молоток в трусы и обеими руками налегла на большие удобные зубцы гайки. Первая гайка поддалась сразу же. Ольга стала быстро ее отвинчивать. Минута.
И первый рожок беззвучно ушел в воду. Ольга тут же взялась за другой. Ей казалось, что проклятые гайки откручиваются слишком медленно, хотя в глубине души она была удивлена, что они вообще откручиваются.
Четвертая и пятая гайки вообще никак не хотели сдвигаться с места. Ольга снова взялась за молоток. Она сначала полегоньку, а потом – сильнее с яростью стучала по зубцу гайки – будь что будет! Гайка сдвинулась! Еще малость! Еще постучать! Пошел, лапушка! Тут ей пришло в голову, что следовало сначала открутить рожки, что под водой они первыми коснутся берегового дна.
Не теряя времени на ругательства и чертыхания в свой адрес, которые так прямо и рвались из горла, она нырнула как можно глубже, под мину. Пока погружалась в воду, успела подумать, что ей не хватит сил отвернуть даже один рожок. Ведь ей уже сейчас необходим воздух. Она открыла глаза и, не веря им, протянула руку. Нижняя часть мины была совершенно голая. Только в самом конце торчало большое кольцо без единого звена цепи. Ольга вынырнула и, тяжело дыша, принялась за самый последний ряд рожков. Отвернув очередной рожок, Ольга зачем-то отбрасывала его подальше в море.
Время шло. Берег приближался. Оставалось два рожка, когда Ольга ногой коснулась дна. Ее как током прошило. Но тут же успев сообразить, что бока и низ мины безопасны, она изо всех сил налегла на очередную гайку. И та поддалась ей. Вот она второй раз задела ногами дно. Вдруг мина вздрогнула… Ольга едва не умерла. Это мина тоже коснулась дна. Ее слегка накренило и последний рожок стало удобнее откручивать. Ольга уже стояла на скользких замшелых камнях.
И вот последний рожок Ольга держала в руке. Совершенно безобидная круглая железяка лежала на дне, чуть выглядывая из-под воды своей макушкой.
Ольга, шатаясь, вышла из воды, держа в одной руке молоток, в другой – последний рожок. Она молча протянула его Сергею, стоящему в плотной кучке молча смотрящих на нее соседей.
Горгольев, так же молча взяв рожок из ее холодной мокрой руки и излишне сильно размахнувшись, зашвырнул его далеко в море. Затем, развернулся и, по-бычьи наклонив голову и взревев, перескакивая через все, что могло искривить его путь, бросился в свой дом. В тот день его больше никто не видел. Но все слышали истерические, прямо-таки по-петушиному выкрикиваемые маты вдрызг пьяного Сереги Горгольева.
А Ольга, не в силах идти, опустилась на еще холодный берег. Кто-то укрыл ее чем-то теплым и сухим. Сердце Ольги мощно билось о камни. Она лежала на спине и, глубоко и часто дыша, провожала глазами чаек. Через пару минут Ольга окончательно пришла в себя. Подняться на ноги она не смогла.
Майка, плотнее укутав ее одеялом, хотела было сказать Володьке, чтобы тот принес еще теплых вещей. Но он уже взял Ольгу на руки и, стараясь не споткнуться, бережно понес ее в дом.
От долгого пребывания в воде кожа Ольги покрылась крупными жабьими пупырышками и не разглаживалась. Она растирала себе руки и ноги, так как не могла отогреться. Герка, весь в тихих слезах, накрыл ее всеми одеялами, даже маленьким одеяльцем Людмилки, аккуратно обернул ноги.
Майка же в это время нырнула в низкую дверь Горгольевых и через минуту появилась на пороге с красивым цветастым подносом. Раньше никто не догадывался, что у них есть такая красота. На этом подносе Майя принесла Ольге стакан водки и нехитрую закуску. Дети молча мешались у всех под ногами, но на них никто не обращал никакого внимания.
Ольга долго не вылеживалась. Как только почувствовала тепло в руках и ногах, встала и начала готовить обед – Александр вернется сегодня пораньше.
Вот уже и вечер наступил. Море у берега едва плескалось. Солнце над Токаревским маяком приготовилось нырнуть в воду сразу за косой. Дети кидали в мину камнями. Она глухо звякала при каждом попадании.
Александр сидел на кухне перед Ольгой, положив голову на ее колени. Она перебирала его волосы и тихонько приговаривала:
– Ну что ты, Саша, все прошло, все хорошо…
Он в ответ молчал, и слезы лились по его щекам. А утром следующего дня соседи, сначала некоторое время ошарашено смотрели на Александра и лишь потом здоровались. И отходя, качали головами, потому что за последнюю ночь он стал совсем седым. Только Володька Книгин, хлопнув Александра по плечу, весело крикнул:
– А ты еще так краше стал, Саня.
Три дня ждали службу, обещавшую через полчаса приехать за миной. И съев три жданки, Александр с Володькой при помощи лебедки сами выкатили мину на берег и, почесав затылки, сумели ее располовинить.
Когда мина, словно гигантский орех, развалилась надвое, глазам их предстали небольшие, но тяжелые мешки. Володька с трудом разрезал толстый брезент. Из разреза в мешке посыпался морской песок с камушками.
– Учебно-тренировочная, – Володька крепко выматерился и косо взглянул на Александра.
– Как же это, Сань?
Потом одно из полушарий мины стало фундаментом для чугунной печки, вторую половину бросили на берегу и забыли… А моя бабушка Оля прожила долгую и непростую жизнь и умерла… недавно. Царствие ей небесное!
Владимир РЯБИНИН, фото: foto.delfi.ua
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
