Политика
Любовь к прокурору
Валерий КУЦЫЙ
Требование любить пешехода, высказанное некогда Ильфом и Петровым, давно утратило свою актуальность. Если в 30-е годах минувшего века, когда писался «Золотой теленок», пешеход находил свою погибель под колесами автомобиля только на мостовых, в основном при переходе через улицу, то теперь моторизованные граждане гоняют за ним по тротуарам, давят во дворе дома, где он живет, и скоро, похоже, будут доставать в его собственной квартире.
Опытный водитель однажды выразился по этому поводу: «Я двадцать лет за рулем, от меня не уйдешь».
В общем и целом, с пешеходом все ясно, и сегодня нет никаких сомнений, что объектом нашей безграничной любви должна стать власть. Не подумайте, будто я имею в виду отношение партии «Единая Россия» к президенту, она ведь специально создана для обожания Владимира Владимировича Путина, и говорить здесь не о чем. Я о той любви, которая проистекает из глубины души и материализуется в пухлых пачках денежных купюр.
Ну уж нет, скажет кто-нибудь, это не мы любим власть, это она сама к себе питает нежные чувства, переходящие в крупные суммы наличными. Согласен, доля правды в этом утверждении есть, но без нашей сердечной привязанности к начальству мы не имели бы конечного результата, а он, как говаривал неудачливый боксер, глядя в зеркало после боя, налицо.
О Москве много сказано, написано и спето. И строилась-то она не сразу, и бьет с носка, и слезам не верит, и в городах и далеких станицах о ней не умолкнет молва, а уж забыть друга, если с ним подружился в Москве, ну никак невозможно. Не зря же контингент ее народонаселения постоянно пополняется лучшими из лучших, самыми умными, образованными и талантливыми представителями остальной России, такими как Евгений Наздратенко, Инна Лебедева и тому подобными.
Так кому же, с учетом вышеизложенных обстоятельств, удастся доказать, что почетное право называть себя москвичами не должно сочетаться с более высоким, чем у провинциалов, уровнем жизни? Она же не какой-нибудь заштатный Владивосток, она – дорогая моя столица, золотая моя Москва. А раз дорогая и золотая, то и проживающим в ней надо платить столько, чтобы сибиряки и дальневосточники впадали в полное изумление.
Общеизвестный факт: среднемесячная зарплата в Москве вдвое превышает среднемесячную зарплату в Приморье. Конечно, это то же, что средняя температура по больнице, и на долю какой-нибудь библиотекарши или уборщицы в госучреждении приходится не так уж много столичного благополучия. Ежемесячные, весьма существенные по нашим меркам, добавки к пенсиям хотя и несколько облегчают существование стариков, но тоже не дотягивают их жизнь до европейских стандартов.
Иное дело – власть, к примеру, Московская городская дума, которая беззаветно предана своим избирателям и не может унизить их, допустив, чтобы депутаты стояли с протянутой рукой в подземных переходах. И вот теперь я прошу внимания их коллег из Приморского крайЗакСа, которых критиковал за то, что они установили себе зарплату, зашкаливающую за 70 тысяч.
Оказывается, наши народные избранники – сама скромность, ибо у парламентариев Мосгордумы только голый оклад тянет на 80 тысяч рублей. Мало того, местным законодательством предусмотрено, что московский депутат, выйдя после трудов праведных на заслуженный отдых с о-го-го какой пенсией, пользуется правом ежегодного бесплатного санаторно-курортного лечения. А ежели в санаторий ехать не захочется, то можно отказаться от путевки и взамен получить для поддержки штанов 30 тысяч рублей, что тоже неплохо. И это правильно.
Поставь депутата в общий строй с рядовыми налогоплательщиками, как он узнает о цели, к которой надо вести народ? Имея же более или менее сносное денежное содержание, а затем пенсию тысяч в 60-70 и добавленные к ней льготы, он получит возможность на собственном примере показать массам, какого прожиточного минимума следует добиваться, чтобы увидеть свет в конце тоннеля.
С другой стороны, и у депутата есть на кого держать равнение. Хотите знать, кто это? Конечно же, мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков. В свое время владивостокский градоначальник Юрий Михайлович Копылов заявил, что считает своего столичного двойного тезку старшим братом. Но избиратели отказали Копылову в доверии, и он канул в неизвестность, оставив после себя бессмысленную брусчатку, безвкусные фонтаны и слухи определенного толка, не проверенные почему-то компетентными органами.
А мэр Лужков, он же глава субъекта федерации, вот уже который год железной рукой правит в Белокаменной, и жители не нарадуются его правлению.
Народная любовь обернулась для далекого от нас Юрия Михайловича такими благами вполне земного характера, от каких не отказался бы, я думаю, и президент США. Оклад у него составляет 1,4 депутатского плюс всяческие надбавки. Но это так, фантики. Тому, кто пробыл на посту мэра хотя бы один срок, закон Москвы позволяет пожизненно сохранять за собой государственную дачу, охрану, юридическую службу, государственную страховку на сумму, равную тринадцати его пенсиям. Уволившись с должности, мэр в течение года продолжает получать зарплату.
Надо признать, что Москва показала остальным регионам пример того, как надо любить главу исполнительной власти. Благодаря этой заботе и попечению, господин Лужков, увлекающийся пчеловодством, даже став пенсионером, сможет совершенно бесплатно снабжать медом со своей пасеки некую госпожу Батурину, свою законную супругу, которая при ближайшем рассмотрении оказывается миллиардершей, обладательницей одного из самых крупных в России состояний, нажитым на строительном бизнесе. Не знаю, имеет ли представленная диспозиция отношение к строительству, которое Москва намеревается осуществлять во Владивостоке, но надеюсь, что столичному мэру перепадет малая толика, достаточная для приобретения новой кепки. И это есть хорошо.
До сих пор речь шла о людях, нашедших место в сердцах у народных масс. Но есть и другие, которые с горечью могли бы сказать о себе словами лермонтовского Демона: «Я тот, кого никто не любит и всё живущее клянет». Имеются в виду прокуроры. Да, да, они, получившие со времен Петра Великого звание «государева ока», исполняющие важнейшую функцию надзора за законностью во всех сферах государственной, общественной и экономической деятельности.
И мне кажется странным, что многие из нас с предубеждением относятся к чиновникам этих структур, которые, строго руководствуясь законом и телефоном, стараются неукоснительно исполнять предписания начальствующих лиц.
Совсем недавно «Арсеньевские вести» отмечали пятилетний юбилей со дня сидения своего редактора Ирины Гребневой во владивостокском бомжатнике. Загнали ее туда, не имея на то никаких юридических оснований, по инициативе заместителя прокурора города Игоря Ивкова при благосклонном нейтралитете прокурора края Валерия Василенко. Грубо нарушив права человека, эти деятели, вкупе с Фрунзенским и краевым судами, унизили свою честь, а не честь журналиста, чем сделали газете великолепную рекламу.
Казалось бы, надо сказать им за это спасибо, но нет, не могу. Упразднена за ненадобностью городская прокуратура, и я не знаю, где ныне обретается господин Ивков; вскоре после трагических событий в прокуратуре Ленинского района совершенно добровольно, как говорят, ушел на пенсию и неплохо устроился, став вице-губернатором, Валерий Василенко. А я все вспоминаю незаконное преследование редактора «АВ», оставившее несмываемое пятно на репутации этих деятелей.
Что ни говорите, очевидно, все-таки есть основания не любить прокуроров. Можно вспомнить их труднообъяснимые деяния того периода, когда в Приморье верховодил Наздратенко; можно углубиться в историю и обратиться к фигуре Генерального прокурора СССР Андрея Вышинского, который по указанию кремлевского горца громил в судебных процессах «врагов народа» и требовал «расстреливать их как бешеных собак»; можно добраться до римского прокуратора в Иудее Понтия Пилата, умывшего руки тогда, когда от него зависело, быть или не быть казненным Иисусу Христу… А можно и по-другому – без гнева и пристрастия оценить сегодняшний авторитет российской прокуратуры, ее престиж внутри и вне страны, оценить – и закрыть от стыда лицо руками. Как хотите, но человеку, исповедующему верховенство закона, такая прокуратура не может нравиться, не говоря уже о каких-то восторгах по отношению к ней.
А вот на вопрос, кто же любит прокуратуру, ответить нетрудно – бюрократия, представленная в высших органах федеральной власти. Ей очень удобно, когда структуры, выполняющие одновременно надзорные и следственные функции, преданно смотрят ей в рот, ожидая распоряжений, трепетно ловят каждое слово, а затем сломя голову бегут исполнять то, что приказано или на что хотя бы сделан намек. Даже умеющий публично зарезать насмерть правду-матку Владимир Колесников, заместитель Генерального прокурора, не способен объяснить, почему отправляют за решетку олигарха, но в упор не видят коррумпированных чиновников, действующих в сговоре с ним. Без них он так же бессилен, как мифический герой Самсон без своих волос, в которых таилась вся его мощь.
И если бы наша прокуратура, следуя примеру Далилы, возлюбленной Самсона, которая отрезала у него эти самые волосы, всего лишь обрубала преступные связи миллиардеров с высокопоставленными должностными лицами, не потребовалось бы громких судебных процессов, наносящих немалый политический и экономический ущерб государству. Но ведь прокуроры, повторяю, делают не то, что должно, а претворяют в жизнь волю того же чиновничества в обмен на его благоволение к ним. А благоволение это приобретает весьма ощутимые формы, и вот яркое тому доказательство.
15 июля нынешнего года был принят закон «О внесении изменений в статью 44 Федерального Закона «О прокуратуре Российской Федерации». Изменения эти касаются денежного содержания прокурорских работников и, думаю, представляют интерес для любознательных граждан.
Потому что складывается оно, это содержание, из многих компонентов: должностного оклада, доплат за классный чин, за выслугу лет, за особые условия службы (в размере 50 процентов должностного оклада), за сложность, за напряженность, за высокие достижения в службе (в размере до 50 процентов должностного оклада), процентных надбавок за ученую степень и ученое звание по специальности, соответствующей должностным обязанностям, за почетное звание «Заслуженный юрист Российской Федерации», а также премий по итогам службы за квартал и премий по итогам службы за год.
Доплат за ежедневное появление на работе и закрывание форточки в служебном кабинете при уходе домой пока что нет, зато указывается, что прокурорским работникам причитаются другие выплаты, предусмотренные законодательными и иными нормативными актами Российской Федерации.
Когда мне прочли эти изменения в законе о прокуратуре, я понял: бедность в нашей стране побеждена окончательно и бесповоротно. Надо только, чтобы женщины – работники здравоохранения, образования, культуры и т.п. поголовно выходили замуж за прокуроров. И всё, и никаких проблем, и жизнь в достатке при таких надбавках-накрутках обеспечена до конца дней. Зачем вы, девочки, красивых любите? Хотите быть счастливыми – любите прокуроров независимо от их внешних данных, берите в этом плане пример с президента, правительства, Государственной думы и Совета Федерации.
Валерий КУЦЫЙ.
P.S. Каждый раз, когда автор этих строк работает над своими заметками, ему в голову лезут разные посторонние мысли. В былые времена, когда автор обладал достаточным зрением, чтобы писать, а не мучить диктофон многочасовыми монологами, он по ходу дела запечатлевал эти мысли на бумаге, как английские джентльмены свои долги на манжетах. Порою они (мысли, а не манжеты) так или иначе использовались, когда готовились очередные материалы, но чаще забывались и пропадали ни за понюшку табаку. Нынче же, в связи со сложившимися обстоятельствами, не будучи сразу записанными, они тут же выветриваются из памяти и гибнут буквально на корню. Что, согласитесь, обидно. И желая познакомить читателей с этой стороной своего творчества, которое и творчеством-то назвать нельзя, автор решил привести кое-что из последнего. Итак, кушать подано, прошу к столу.
Все дети рождаются умными; глупеют они по мере продвижения по службе, когда становятся взрослыми.
Не всегда врачи спасают людей от смерти; гильотину – приспособление, посредством которого в эпоху Великой Французской революции отрубали головы, - придумал не палач, а врач.
Телевизионные юмористические передачи создают специально для того, чтобы выработать у телезрителей стойкое отвращение к юмору.
Кто платит, тот заказывает музыку, но часто заказанные начальством бодрые марши многими воспринимаются как похоронные.
Жили-были дед да баба, мечтали о каше с молоком.
Человеку даны два уха и один рот, для того чтобы он больше внимал умным речам и меньше болтал глупости.
Закон о статусе депутата нашего федерального парламента следовало бы дополнить таким пунктом: «Депутату запрещается плеваться и бить морды вне стен Государственной думы».
Надписи, которые могли бы быть на дверях некоторых учреждений. На дверях суда: «Оставь надежду всяк сюда входящий»; милиции: «Вход – рупь, выход – два»; тюрьмы: «Наши двери создают тишину, покой, уют».
В.К.
Другие статьи номера в рубрике Политика:
