Политика
Закон в нокдауне
Валерий КУЦЫЙ
Открытое письмо ответчика В.С. Куцего председателю Приморского краевого суда В.Ф. Ражеву
Уважаемый Виктор Федорович! Недавно мне довелось услышать по телевизору Ваше интервью, в котором Вы дали высокую оценку деятельности судебной системы Приморья.
Возможно, в свете приведенных Вами цифр эта оценка действительно заслужена, однако не всё в нашем мире можно взвесить на весах статистики. Разве не приходилось нам многократно убеждаться, что внешнее благополучие может не отражать истинного положения дел, и сколько ни апеллируй статистическими данными, а жизнь, как говорится, такова, какова она есть, и более никакова. Думаю, Вы не станете возражать, если я позволю себе изложить собственное мнение о работе руководимого Вами органа правосудия.
С моей точки зрения, коллегия по гражданским делам крайсуда с одной стороны без достаточных оснований часто отклоняет кассационные жалобы редакции газеты «Арсеньевские вести» и ее авторов, а с другой - точно так же без достаточных оснований отменяет решения судов первой инстанции, если они выносятся в пользу «Арсеньевских вестей». О примере такого подхода сейчас и пойдет речь, причем, сознавая, что при любом исходе процесса по гражданскому делу одна из сторон, как правило, остается недовольна, постараюсь в своем изложении быть предельно объективным.
На днях я получил от мэра Владивостока Ю.М. Копылова поздравление в связи с Днем пожилого человека. Поздравление шикарное, отпечатанное на великолепной бумаге, с добрыми пожеланиями и цветным портретом самого Юрия Михайловича. Такая любезность выглядит немного странно на фоне внимания иного рода, которым не обходит меня градоначальник: сейчас в судах различной инстанции находятся четыре иска гражданина Копылова Ю.М. по защите его чести и достоинства от редакции «АВ» и Куцего В.С. Там нет теплых слов, зато выражено требование сдернуть с меня в общей сложности двадцать тысяч рублей, что превышает мою пенсию за десять месяцев (от редакции Юрий Михайлович хочет получить 60 тысяч). Между прочим, и обо мне случались публикации, которые вряд ли кого-нибудь могли бы порадовать. Однако исков я не писал, полагая, что мои честь и достоинство не нуждаются в судебной защите, они достаточно защищены моей репутацией, и любой, кто захочет опорочить меня, сам будет выглядеть не лучшим образом. Мне кажется, можно пожалеть тех, кто такой репутацией не обладает.
Так вот. Два из четырех исков уже были рассмотрены Фрунзенским районным судом. Оба оставлены без удовлетворения. С поражениями градоначальник, разумеется, не смирился и обратился с кассационными жалобами в подведомственный Вам, Виктор Федорович, краевой суд. Речь пока пойдет только о первой из этих жалоб, касающейся публикации «Попался ли, который кусался?» и рассмотренной коллегией по гражданским делам в составе председательствующей Л.М. Коржаковой, судей И.А. Лозенко и Е.В. Степановой. Что же они установили? Цитата из определения:
«В статье рассмотрены недостоверные сведения порочащего характера, согласно которых «Юрий Михайлович изрядно недотягивает до своего благодетеля»... «Юрий Михайлович, владивостокцы давно интересуются, на какие средства вы соорудили теннисный корт с сауной во дворе дома, где живете, и построили себе хоромы на Санаторной...»
Дальше приводятся еще несколько фраз, не понравившихся градоначальнику, но именно эти две навлекли на себя особое неудовольствие высокого суда. Для большей ясности разрешите, Виктор Федорович, предложить Вашему вниманию еще несколько цитат из определения. Первая:
«Отказывая в удовлетворении иска, суд исходил из того, что сведения, изложенные в указанной статье, соответствуют действительности, а кроме того в статье указано мнение автора. Между тем данный вывод суда нельзя признать правильным. При разрешении спора судом не принято во внимание, что порочащими сведениями являются сведения, которые содержат сведения о нарушении гражданином действующего законодательства или моральных принципов, которые умаляют честь и достоинство. При рассмотрении спора суду следовало принять во внимание, что оценка должностных лиц с использованием слова «благодетель» носит негативный характер, так как противоречит нормам морали».
Сам я уже более двух лет не могу читать: из двух моих инвалидностей 2-й группы одна - по зрению. Так вот, к Вашему сведению, Виктор Федорович, в этом месте мы с читавшим мне определение человеком дружно, не сговариваясь, расхохотались. А как, интересно, Вы сами, Виктор Федорович, относитесь к процитированному здесь умозаключению? Вам не показалось, что суд в данном случае, вместо рассмотрения вопроса о том, имело ли место распространение недостоверных, порочащих честь и достоинство сведений, неожиданно начал обсуждать фразеологические особенности русской речи? Мне, к примеру, непонятно, почему накладывается табу на слово «благодетель», когда речь идет именно о должностных лицах. А по отношению к микробиологам его использовать можно? Или к слесарям-сантехникам? Может быть, есть смысл придумать особый язык для той или иной группы людей в зависимости от их должностного положения? И разве существует норма, запрещающая выражать негативное мнение о должностных лицах?
Но особенно меня, без малого 50 лет занимающегося журналистской и литературной работой, заинтересовало, с какой стати я должен считать слово «благодетель» нехорошим и более того - аморальным. Не желая состязаться с судьями в лингвистических познаниях, я решил обратиться к справочной литературе и вот что выяснил. Толковый словарь русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой:
«Благодетель (устар. и иронич.) - человек, который оказывает кому-нибудь покровительство из милости».
Не понимаю, что тут негативного и тем более аморального. Это слово можно использовать с ироническим подтекстом? Так и слову «герой» можно придать такой же оттенок. Что же, отказаться на этом основании от его употребления? В принципе же запрет на иронию равносилен отказу от доброй половины русской литературы, отказу от Гоголя, Салтыкова-Щедрина, А.Н. Островского, Булгакова, Чехова, Ильфа и Петрова, Зощенко и многих, многих других писателей, стилю которых свойственна ирония.
Может быть, кого-то смутит слово «покровительство»? Но покровительство одаренному, талантливому человеку есть благо для общества. Сколько с его помощью художников, артистов, писателей, ученых, государственных деятелей сумело встать на ноги, завоевать общественное признание и в конечном счете составить славу России. Как мне представляется, и Копылову нет причин стыдиться того обстоятельства, что благодаря покровительству экс-губернатора Наздратенко он стал мэром Владивостока. Потому-то, между прочим, Евгений Иванович и назван мной благодетелем Юрия Михайловича, и ничего недостоверного или унизительного в том нет.
Но, быть может, кому-то не понравится, что благодетель оказывает покровительство «из милости»? Не надо путать понятие «милость» и «милостыня». Последнее означает подаяние, первое - доброжелательное отношение к человеку, бескорыстную помощь ему. Сейчас это слово редко употребляется, в прошлом же оно постоянно было в ходу. Вспомним принятое среди дворян, да и среди разночинной интеллигенции, обращение «милостивый государь». Мне нравятся такие обороты, как, например: «Скажи на милость, разве Николай Иванович плохой человек?» или: «Сделай милость, подай мне с полки книгу». И вот вам подают книгу, она оказывается томиком Пушкина. Вы открываете его и читаете:
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые
я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век
восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
Не подлежит сомнению, что наш национальный гений под словом «милость» понимал не пренебрежение, а доброе отношение к униженным и оскорбленным.
Относительно же сравнения уровней Копылова и Наздратенко могу сказать следующее. Я дал им свою личную оценку, выразил свое личное мнение, которое не обязан доказывать. Но если уж суду так хочется, то могу и доказать. Юрий Михайлович является главой администрации города Владивостока, то есть чиновником местного значения. Значение же должности Евгения Ивановича - общегосударственное, она находится в непосредственном ведении президента России. И это безусловно может служить критерием для сравнительной оценки уровня обоих.
Но что правда, то правда. Слово «благодетель» и впрямь устарело, поэтому за истолкованием его лучше обратиться к Владимиру Ивановичу Далю, которого высоко ценил Пушкин и с Толковым словарем которого не расставался даже в лагерях Солженицын:
«Благодетель - это добродеятель, благотворитель, делающий добро другому, оказавший кому большую пользу или услугу».
Надеюсь, Виктор Федорович, я убедил Вас, что и юридические, и смысловые, и лингвистические посылки кассационной инстанции относительно обсужденного фрагмента моей статьи не выдерживают критики. Вдобавок ко всему вышесказанному хочу дать судьям добрый совет: если уж вы считаете лингвистические изыскания непременным атрибутом своей деятельности, то постарайтесь хотя бы избегать языковых погрешностей в собственных определениях. Ну что это такое: «В статье рассмотрены недостоверные сведения порочащего характера, согласно которых...». Какие такие «сведения» рассмотрены в статье? К тому же нельзя писать «согласно которых» - это неграмотно; писать надо «согласно которым».
Перейдем, однако, ко второму фрагменту. В интерпретации судей кассационной инстанции он выглядит так: «Юрий Михайлович, владивостокцы давно интересуются, на какие средства вы соорудили теннисный корт с сауной во дворе дома, где живете, и построили себе хоромы на Санаторной».
Остается развести руками. Я понимаю истца, когда он, желая ввести в заблуждение суд, преподносит цитату в таком виде, чтобы она выглядела похуже для ответчика. Но кого хочет ввести в заблуждение кассационная инстанция, урезая фразу точно так же, как это лукаво делает истец? Ведь будучи приведенной полностью, она приобретает другой смысл. Без изъятий, сделанным истцом и крайсудом, она выглядит следующим образом: «Но ни одному тележурналисту, хотя бы тому же Олегу Паденко, не приходит в голову сказать: Юрий Михайлович, владивостокцы давно интересуются, на какие средства вы соорудили теннисный корт с сауной во дворе дома, где живете, и построили себе хоромы на Санаторной».
Из урезанной цитаты можно сделать вывод, будто я обращаюсь непосредственно к Копылову, тогда как на самом деле я распространил сведения о том, что некоторые журналисты избегают задавать главе администрации вопросы определенного сорта. Достоверны эти сведения? На 100 процентов. А кассационные инстанции почему-то требуют, чтобы я доказывал якобы заявленный мною факт принадлежности Юрию Михайловичу коттеджа. Не возьму в толк, почему я должен доказывать то, чего не утверждал. А если бы утверждал, пусть даже ошибочно? Ну и что? Разве сами по себе недостоверные сведения о собственности умаляют чьи-либо честь и достоинство? Ничего подобного, сейчас во владении частных лиц находятся не то что коттеджи - заводы, пароходы, газеты, нефтяные промыслы и т.д., и т.п. Порочит ли это их честное имя? Нисколько. Вот если бы кто-то стал распространять слухи о том, что средства на приобретение собственности были украдены или добыты иным нечестным путем, тогда да, тогда возникает ответственность за распространение этих сведений. Можете хоть в Интернете спросить у меня, Виктор Федорович, на какие средства я отдыхал на Канарах и приобрел «лэндкруизер». А я отвечу: ни на какие. Потому что отдыхал я не на Канарах, а проходил реабилитацию после инфаркта в санатории «Амурский залив». Что касается знаменитого японского джипа, то у меня машины вообще отродясь не было. Чего же мне обращаться в суд по поводу вопросов, которых не боюсь и на которые могу ответить без всякого затруднения?
То же самое отношу и к Юрию Михайловичу. Почему бы журналистам, работающим на его имидж, не задать вопросы о корте и коттедже, а градоначальнику не ответить на них? Надо, в конце концов, развеять слухи, которые распространяют о нем недоброжелатели. Нет у тебя загородного особняка - так и скажи, что нет; есть - объясни избирателям, где взял деньги на обзаведение им: так, мол, и так, получил наследство. Или взял ссуду в банке. Или занял у родственников и друзей. Или получил премию в миллион долларов (помните, как пресс-служба экс-губернатора Наздратенко вещала о том, что Евгению Ивановичу присуждена такая премия Международной аристократической академии?). Вот и все, и ничего постыдного для честного человека во всем этом нет.
Я догадываюсь, Виктор Федорович, что некоторые судьи краевого суда, как, впрочем, и лично Вы, нежных чувств ко мне и к газете «Арсеньевские вести» не питают. Оно и понятно, слишком смело мы ведем себя, слишком независимы в своих суждениях, когда критикуем порой деятельность судов. И в то же время мне представляется, что к Юрию Михайловичу Копылову в доме по улице Фонтанной, 53, где работает дружный судейский коллектив, отношение иное. Полагаю, не зря он 12 августа в радиоэфире выразил полную уверенность в том, что будет выигрывать у своих оппонентов все судебные процессы. На мой взгляд, отмена справедливого и основанного на законе решения Фрунзенского суда находится в русле этой уверенности. Я был бы рад ошибиться, но не исключаю повторений такого рода в дальнейшем.
В сочинениях Анатолия Федоровича Кони я несколько раз встречал изречение: «Не суда бойся - судей». Великий русский юрист был бесконечно прав. Суда как института государственной власти законопослушному человеку нечего страшиться. Но правосудие отправляют не роботы, а люди с присущими им достоинствами и недостатками. И сколько ни реформируй судебную систему, не будет толку, если не произойдет реформы в сознании судей; если над ними будут довлеть соображения, ничего общего с законом не имеющие; если суд возьмет на себя цензорские функции почившего в бозе Главлита; если амбиции чиновников, не желающих, чтобы их гладили против шерсти, будут восприниматься как их право на защиту чести и достоинства, заслонять собой фундаментальные общечеловеческие ценности - свободу слова, свободу иметь и выражать собственное мнение. Достойно сожаления, что не все еще понимают это. Уж простите меня, Виктор Федорович, но я целиком согласен с профессором Преображенским из «Собачьего сердца»: разруха не в уборных, а в головах. Используя боксерскую терминологию, можно сказать, что закон сейчас на территории Приморского края находится в нокдауне. Он сбит с ног и ничком лежит на ринге правосудия. Но нокдаун еще не нокаут, еще можно подняться и продолжить бой, а то и - чем черт не шутит - одержать победу над произволом и беззаконием.
С уважением, Валерий КУЦЫЙ, ответчик по искам Ю.М. Копылова.
P.S. В день, когда это письмо уже было подготовлено к печати, в краевом суде состоялось слушание по второй кассационной жалобе мэра. Решение Фрунзенского районного суда, который отказал Юрию Михайловичу в удовлетворении его исковых требований, оставлено без изменения. Соболезную градоначальнику, но денег по этому иску ни с «Арсеньевских вестей», ни с меня он не получит. А главное, что в действительности все не так плохо, как на самом деле (здесь читатель может улыбнуться). Закон, кажется, начинает подниматься с полу, чтобы принять боевую боксерскую стойку. Вывод? Для меня он однозначен: есть судьи в российских селеньях!
В.К.
Другие статьи номера в рубрике Политика:
