Экономика
«Создать семью не имело смысла»
Ирина ГРЕБНЁВА
ЧИСТО СЛУЧАЙНЫЕ УКУСЫ И СОТРЯСЕНИЕ ГОЛОВНОГО МОЗГА
В «АВ» № 20 была публикация о воспитанниках детского дома города Владивостока. Речь шла о судьбе сестры и брата Соколовых (фамилии изменены).
После разговора с директором детского дома о Юре Соколове я еще больше, чем до разговора, забеспокоилась по поводу его сестры Любы, которая утверждала, что в детском доме избивают детей. Обычно в выходные дни её отпускали к бабушке, но на этот раз она не появилась у неё. Пытались дозвониться до девочки, но её под разными предлогами не звали к телефону.
В воскресенье я поехала в детский дом. Люба вышла ко мне на улицу, показала кровавые ссадины на ноге и рассказала невероятную историю, как на уроке физкультуры её укусила собака. Ничего другого мне не оставалось, как принять эту версию на слово, хотя ссадины никак не походили на укусы.
Через два дня после выхода газеты Люба позвонила бабушке, сказала, что у неё болит голова, и её направили к врачу. И вновь попытки дозвониться до неё не дали результатов. В очередное воскресенье мы вновь отправились в детский дом. Сначала нас вообще не хотели впускать внутрь, но потом, после тщательного осмотра редакционных удостоверений вместе с бабушкой запустили в столовую, где было полно народа, а рядом с нами с тщательно навостренным ухом бдительно встала одна из воспитательниц.
Люба села с нами за стол и очень невнятным голосом рассказала ещё более невероятную историю, как её нечаянно ударил локтем один из мальчиков, отчего у неё сделалось сотрясение мозга - именно такой диагноз поставили врачи. Больше мы от неё ничего не добились.
Появилась сама хозяйка (вызвали из дома подчиненные), которая обвинила девочку в том, что она обегает своего директора десятой дорогой, что она не хочет учиться, а потому не столько болеет, сколько притворяется. Нелестные эпитеты в свой адрес мы просто пропускали мимо ушей.
Мы покидали это заведение с гнетущим чувством вины перед Любой, оставленной в этой удушливой концлагерной атмосфере.
После публикации статьи в редакцию звонили и приходили родственники детей, которые содержатся в этом детском доме. Они не только подтвердили всё то, что прочли, но и дополнили новыми вопиющими подробностями. Однако все они отказались назвать имена детей, поскольку боялись за их судьбу.
Все факты мы направили в прокуратуру. И если она по давней российской привычке будет спускать все запросы на районный уровень, а районный прокурор будет уверять и нас, и все верхние инстанции в том, что всё хорошо и ладненько, придется нам защищать судьбу детей вплоть до Европейского суда.
И дело не столько в детях Соколовых, но и во всех остальных детях, чью судьбу калечат в детских домах. Если про Юру и Любу директор детдома ещё может воскликнуть, захлёбываясь от возмущения: «Да вы знаете, откуда к нам попали эти дети?!», то про Женю Щ. такого сказать нельзя: её забрали у матери и передали в детский дом (не тот, о котором мы писали, но это не меняет сути) когда ей было всего четыре месяца. Женя старше Соколовых, ей уже 23 года, но её беспомощность перед этим миром просто вопиюща. Она вышла из детского дома настоящим бомжем. Её выпнули оттуда без жилья, без вещей, без каких-либо средств к существованию и совершенно не способную хоть как-то постоять за себя. Словно мотылек на огонь, она летит навстречу любому аферисту, достаточно лишь вымолвить ей одно доброе слово.
Свое первое в жизни жильё она получила лишь месяц назад. Чтобы это событие состоялось, пришлось приложить максимум усилий целому коллективу людей: и совершенно чужому ей дедушке, ныне покойному Юрию Гавриловичу Шпаку, который её опекал; и многим членам нашей редакции, и даже некоторым нашим читателям. Пришлось даже подключить депутата городской Думы, когда работники городской администрации наотрез отказались общаться с кем-либо, кроме самой Жени.
Теперь бывшая детдомовка живет в малосемейке 12 квадратных метров. Каждый день к ней ломятся пьяницы и наркоманы, а у неё даже клеток в мозгу и памяти не отложено, что надо тщательно закрываться и в свою комнату никого не впускать. Девочка стремительно падает вниз, а в отделе социальной защиты и мысли не возникает ни у кого, что воспитанника детского дома нельзя помещать в криминогенную атмосферу, которая царит в малосемейках.
В нашей стране чрезвычайно много служб, которые получают деньги из народного кармана за заботу о детях-сиротах, но никто не отвечает за их судьбу. Более того, почти все они довольно сознательно готовят их с младых ногтей осесть на самое дно общества. Это из них вырастают подмастерья криминальным авторитетам и обитатели различных притонов, удовлетворяющие самые извращенные вкусы обладателей толстых кошельков.
Но можно сколько угодно ныть и ужасаться бедственному положению детей, оставшихся без опеки родителей, а делать-то что? Не можем мы бросить все свои дела и положить всю жизнь на спасение детей со дна улицы, как это делает новозеландка Рэчел. Хотя бы создать общество по спасению таких детей, организовать попечительские советы при каждом детском доме, а самое главное - всеми силами поддерживать семейные детские дома.
Сегодня на содержание ребенка в детском доме государство тратит от 7 до 10 тысяч рублей в месяц. За эти деньги любая мама или бабушка сможет и накормить, и одеть, и обучить ребенка почти по высшему разряду. Но им выдают на руки лишь полторы тысячи рублей опекунских, да и те стараются задержать или вовсе не дать. Вот и приходится сдавать детей в детский дом при живых родственниках.
Деньги отдельно, дети - отдельно
Другое дело - семейный детский дом. Родители такого дома получают на каждого ребенка столько же денег, сколько получает детский дом. Для приобретения статуса семейного детского дома надо принять в семью не менее семи детей. Но вот у Дорофеевых восемь детей в опеке, все мальчики. Однако администрация города статуса приемной семьи им не дает. Объяснение не только странное, но и в высшей мере циничное:
«Нина Васильевна с требованием создания семейного детского дома (приемной семьи) обратилась в городское управление образования. Проект постановления и экономические расчеты специалистами были подготовлены, но мэром города не подписаны.
В феврале 1997 года остро встал вопрос о финансировании приемной семьи Бардело Л.В. (создана в 1991 году) и выплатах пособия на детей, находящихся под опекой и попечительством, в связи с невыделением денег на эти цели администрацией края, и создавать новую семью при отсутствии финансирования не имело смысла». Этот ответ подписан начальником отдела опеки и попечительства Л. Погудиной.
От такого объяснения в голову лезут самые нелицеприятные мысли:
1. Чиновникам в глубокой степени наплевать, как воспитают ребенка, но глубоко небезразлично, кому он отдаст эти положенные государством деньги на его воспитание.
2. Если деньги отдать в семью, она будет слишком богатой (49 тысяч рублей ежемесячно на 7 детей), и чиновников просто «задавит жаба», тем более, что от этих денег лично им не перепадет ни рубля.
3. Чиновники желают отдать деньги, но не «чужой тете», никак им не подконтрольной, а своему подчиненному, государственному служащему. Может быть, так их легче украсть?
Я знаю, некоторые наши читатели мельком пробегут эту страницу глазами и отложат газету в сторону. «В моей семье, слава Богу, нет сирот и никогда не будет, - скажет он себе, - это не для меня». Тогда вспомните слова классика: «В обществе, где угнетается хотя бы один человек, угнетается всё общество».
Не зря же в развитых странах не только платят высокое пособие по безработице, но и оплачивают жилье безработным. А здесь при такой целенаправленной криминализации общества вашим детям и внукам будет просто опасно жить!
Ирина ГРЕБНЕВА.
Другие статьи номера в рубрике Экономика:
