Вселенная
Город, которого нет
Валерия ФЕДОРЕНКО
ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Получила недавно письмо:
«Здравствуйте, Вера Сергеевна, пишет Вам Анастасия Попова. Помните, мы говорили о неформальной молодёжной поэзии? Я кинула клич среди молодых поэтов. Это стихи Валерии Федоренко, она одна из них».
![]()
ГОРОД, КОТОРГО НЕТ
Ранние сумерки бродят по городу,
Сахарной ватой тумана объятые,
Окна монетами света залатаны –
Шторами скрыто, что было мне дорого.
Снова я плащ из теней нахлобучила,
Плачу, не плачу – смеюсь до последнего.
Что мне до золота? Дайте хоть меди мне!
Случаем – люди, и люди – как случаи.
Крепко засевшие в нервах – укачивать –
Дикие пляски шаманов у пламени
Дико хрустальное делают каменным, –
Да! Но зато я покончу с чудачеством!
Я обманулась – здесь сон на все стороны.
Странный такой… С обузоренной порослью…
Ночь расстилая изорванной простынью,
Ранние сумерки бредят над городом.
* * *
Как закат из таинственных древних миров.
Расцветают, быть может последние вишни.
Ты пойми – что-то было, а что-то не вышло:
Всё уходит в закат и выходит из снов.
Нас когда-то не будет. Зари акварель
Будет смешивать кто-то другой с облаками,
А потом бело-розовыми руками
Соберет наши сны в соловьиную трель,
Соберет и рассыплет, как пух с тополей
Рассыпает июнь на манер снегопада.
Потому и прощаться навечно – не надо.
Мы вернемся. Лишь облако станет белей.
СНЫ АКУТАГАВЫ
1.
Диким полднем станут ближе
Ваши тайны, ваши нравы.
В небеса смотрю и вижу:
Вижу сны Акутагавы.
Словно осень – листопады –
Рвет мой полдень псов орава.
Чистым двадцать пятым кадром
Гаснут сны Акутагавы.
Я нарушу сто запретов,
Крикну птицам в ночь: «Куда вы?»
Кто-то будет знать об этом,
Видеть сны Акутагавы.
На душе закаты клеим,
Оставляя след кровавый.
Здесь не лечит даже время…
Даже сны Акутагавы…
2.
Я, может, останусь до первого снега,
До звезд, очумелых от осени поздней.
До наших шагов и бездонного смеха
Остатков мелодий на коже у сосен;
Заснут отпечатки твоих откровений,
И всё повторится на кардиограммах
Оставшихся нас – дотерпеть до терпенья,
Оставшейся осени – просто остаться.
Не страшно ни грамма,
Не больно ни грамма,
Запомнить бы только – всего лишь игра мы…
И бабочек стая – всего-то забава,
И Акутагава – как Акутагава…
Я, может, останусь до первого снега…
НЕФЕВРАЛЬ
Там, где окончится небо, начнется день...
В полузакрытых глазах – нефевраль и снег.
Город, которого нет, – это город стен,
Вечнозеленой тоски и замерзших рек.
Город, в котором властвует нефевраль...
Ты бы ушел – только некуда до весны.
Знаешь, а ветер, оказывается, нам врал –
Здесь даже птицы – всего лишь цветные сны.
Город, который живет без меня внутри...
В форточки медленным блюзом втекает день.
Кто-то забудет о ком-то, и до зари
Выльется нефевраль тишиной из растаявших вен...
* * *
Я рисую синим своё кино на простыни.
Ты пахнешь хлебом,
но это уже кто-то сказал. Поэтому тихо, любимый.
Давай доживём так до осени?
Тихо. Два сна – как два вектора фиолетовых.
Море изгибается в фонарях, в зрачках, в пуговицах,
долго идёт по следу вкус рыбного, пока не становится слаще.
Город – большая то ли устрица, то ли луковица –
Горстью песка звенит на ладонях спящего
клоуна или просто ангела под большим колпаком.
Нежное, нежное счастье – видеть его, вдыхать
и не знать в этом городе ничего ни о ком.
И летать.
* * *
Кто-то умрёт – или ты, или Авель,
здесь всё равно каждый первый – подонок.
Не попрощавшись, кто-то оставил
Город, в котором плачет ребёнок.
Тают, как свечи, бледные лица –
только глаза не забыть до рассвета.
Что же ты, Каин? Белая птица
тихо взлетит, не оставив ответа.
Ночь, словно лента, скользит между пальцев,
стынет на волнах предательски ало…
и наступает время прощаться,
чтобы не видеть. Прости меня, Авель.
* * *
Ветер озяб, присел на корточки
возле моей дрессированной форточки,
где-то прячется синим голубем,
серой кошкой – ночь из олова –
стойким солдатиком, запахом тела
первого снега, самого белого…
Ангел помашет веткой акации
Городу на цветной аппликации.
* * *
Спи, мой любимый. Ночь замела.
Звуки, касания, блики. А вдруг
Город, как хрупкий осколок стекла,
Выпадет из замерзающих рук?
Спи, мой любимый. А у ворот
Белыми хлопьями сна твоего
Падает снег. И дорога ведёт
В город, где тихо живёт Рождество.
* * *
Кремовый вечер из мягкой глины
Криками чаек нежно обнимет.
Можно уйти через пух тополиный,
Чтобы забыть, как звучало имя.
Чтобы простить, как прощают дети,
Как незнакомцев прощают – в осень.
И, отпуская, смотреть на ветер,
Слышать, как где-то тоскуют сосны…
Лёгкие сумерки цвета джаза
через глаза проникают в душу.
Жизнь – это небо из добрых сказок,
Пух тополиный и звёзды в лужах…
* * *
Когда мы научимся ждать корабли,
Прощая за то, что находят свободу,
Наступит весна. И на талую воду
Прольётся закат у далекой земли.
По узким дорожкам крадется печаль,
Беззвучно втекает в глаза до рассвета.
И чьи-то следы на прощание ветер
Целует, как волны целуют причал.
Пока не рассеялась дымка вдали,
Бегущий к воде превращается в точку…
По лунным лучам догорающей ночи
Уходят к чужим берегам корабли…
СНЕЖНОСТЬ
В этом городе серебряные звуки
Разбиваются о каменные стены.
И, больнее, чем предчувствие разлуки
Ляжет снег на чью-то откровенность
И уйдет, когда наступит утро,
Кто-то милый – как простой прохожий.
Чтоб, шурша ветрами по минутам
Догорала нежность осторожно.
* * *
До зимы за шаг, за мгновение
Мне успела ночь рассказать:
Нам, потерянному поколению,
Снег заглядывает в глаза.
По следам дождя уходящего
Время вышло из берегов –
И трагедию настоящего
Доиграло длиной шагов.
Только осень седеет рыжая
И закат половиной пути
Остается песней неслышимой
Догорая, о нас грустить…
* * *
Мне снилось: я – хрипящая струна,
Колеса, ночь, обочина, одна…
Стакан в руках ребенка, высота…
Разбитых дней немая пустота
На тридцать слов нас хочет обменять.
Мне снилось, будто не было меня…
И глаз твоих цветные витражи…
…Поймай меня над пропастью во ржи…
* * *
Моряк, расскажи мне о дальних странах,
где мальчик склонился над пойманной в сети звездой.
Ты слышишь: смеются пять океанов,
и плачет шестой.
Моряк, я ночами небо латаю,
на эту зарю золотую последний ушел лоскуток.
А с других берегов только письма,
песни и стаи спешат на восток…
Любимый, я знаю, как это страшно,
когда по песчинке на шее затягивается жгут.
И с вечностью каждый день – в рукопашный.
И если не ждут…
Валерия ФЕДОРЕНКО
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
