Защита прав
Казенная девушка
Татьяна РОМАНЕНКО
НедееспосОбных штампуют в судах по просьбе детских домов
27 апреля 2007 года Президиум Приморского краевого суда отменил решение Уссурийского городского суда. С момента вступления отмененного решения в законную силу прошло четыре года.
Что же случилось в Уссурийском городском суде в 2002 году? Это нам неизвестно. Более того, у нас есть серьезные основания сомневаться в том, что заседание суда, на котором было принято вышеупомянутое решение, вообще состоялось.
Именем РФ мы лишаем вас будущего
Мы располагаем только двумя документами, двумя страничками, датированными 24 декабря 2002 года, как раз накануне новогодних праздников. Одна страничка – судебное решение. Именем РФ судья Степанова при участии прокурора, при секретаре, народных заседателей, представителя Уссурийского детского дома, заинтересованного лица, в закрытом заседании заочно лишили дееспособности Смирнову Ирину Владимировну, 1983 г.р., «в ее интересах», так как она «не понимает значение своих действий и не отдает им отчет». Второй документ – протокол открытого заседания суда.
Сама Смирнова узнала о том, что недееспособна, через три месяца, в марте 2003 года. Именно тогда ей перестали выдавать на руки пенсию и уволили «по собственному желанию» с должности швеи второго разряда из швейной мастерской Седанкинского дома для ветеранов и инвалидов.
Надо ли говорить, что судьбоносное решение Смирновой не только не выдали на руки, но даже не показали. Только объявили, чтобы готовилась к переезду с Седанки в психоневрологический закрытый интернат (сокращенно ПНИ) в Липовцах.
Однако у 20-летней Смирновой (надо же!) были планы на будущее, в которые не входило пожизненное проживание в ПНИ с последующим переселением на кладбище.
По совету своего друга она обратилась в редакцию газеты «Арсеньевские вести» с просьбой о помощи. Просьба была совершенно конкретная: “Пожалуйста, найдите мне хорошего опекуна!”
В редакции привыкли к чудесам повседневной российской жизни, видели всякое, поэтому особо не удивились. Обыкновенная девчонка, симпатичная, разумно говорит, рассуждает нормально.
В 2004 году в газете появился ряд статей о ней. Но реально помочь Ирине оказалось непросто. Обращались к медицинским чиновникам и этим чуть не угробили девушку. За порочащую российского инвалида связь с газетой «Арсеньевские вести» ее поместили в психиатрический стационар на Шепеткова, откуда она вовремя убежала, скрывалась у друзей не без помощи редакции.
Кое-как утрясли вопрос с постоянным проживанием в СДВ, а не в ПНИ. Через депутата Бельтюкова удалось получить копию решения суда о лишении Ирины дееспособности, но обжаловать решение мог только опекун.
Выбирайте: “трудотерапия” или психушка
На тот момент опекуном являлось по закону руководство СДВ. А ему, руководству, это было не нужно. Ирина продолжала работать в интернате, но уже бесплатно. Также бесплатно ее заставили бы работать в ПНИ.
Недееспособные инвалиды весьма выгодный контингент для интернатов. Их заставляют ежедневно отрабатывать «трудотерапию»: мыть полы многочисленных корридоров, ухаживать за «тяжелыми» инвалидами, работать в мастерских, лицемерно и бесстыдно называя это реабилитационными мероприятиями. Не желающих бесплатно работать отправляют в психбольницу на “реабилитацию”.
Не сдамся!
Не буду описывать все, что выпало на долю девушки в связи с решением суда от 24.12.2002 г. Ценой серьезных усилий с ее стороны, при помощи руководителя аппарата уполномоченного по правам человека в Приморском крае М. Журавского Ирине удалось сменить опекуна. 12 октября 2006 года опекуном недееспособной Смирновой было назначено частное лицо, не имеющее отношения к властям, не связанное обязательствами и интересами медицинского чиновника.
Опекун обратилась в Уссурийский городской суд с требованием об ознакомлении с делом Смирновой. Тоненькая папочка с материалами судебного дела содержала свидетельства вопиющих нарушений прав Ирины.
Заочные решения “под копирку”
Заявление прокурора Уссурийска «в интересах Смирновой» было принято к производству судьей Степановой 10 декабря 2002 года. Имеется Акт судебно-психиатрической экспертизы, якобы назначенной судьей Степановой 13 мая 2002 года, то есть, за несколько месяцев (?!) до принятия дела к производству. Само определение о назначении экспертизы в деле отсутствует. Не возможно представить, о чем думали эксперты, подписывая Ирине приговор: «не понимает значение своих действий и не может ими руководить», а несколькими строчками ранее в том же акте - «обучается в профессиональном училище».
Кстати, через несколько дней, после того как была подписана эта «экспертиза», Смирнова получила свидетельство об окончании профессионального училища по специальности швея, не без троек, но также и с четверками и пятеркой по экологии.
Но вернемся к Делу.
В протоколе заседания от 24 декабря указано, что Смирнова проживает в Уссурийском детском доме, хотя в это время она уже проживала во Владивостоке в СДВ и работала швеей.
В решении заседание названо закрытым, в протоколе – открытым.
Само решение представляет собой бланк с фамилией судьи Степановой с длинными прочерками в тех местах, где должна быть фамилия лишаемого дееспособности, даты заседания, фамилий заседателей, прокурора и заинтересованного лица. Все остальное отпечатано типографским способом. Однако же имеется необходимая по правилам ГПК, издевательская в данном контексте фраза: «Решение может быть обжаловано в 10-дневный срок в Приморский краевой суд».
Вопросов нет?
Еще интересней протокол. Отпечатанный на пишущей машинке, он содержит прочерки только для фамилии лишаемого и даты. Все остальное, в том числе фамилии народных заседателей Мороховой, Близнюк, прокурора Лукьянец, представителя Уссурийского детского дома Шестаевой, заинтересованного лица от органов опеки и попечительства Сазоненко впечатано намертво вместе со следующим текстом.
«Прокурор Лукьянец Т.Г. на заявлении настаивает и суду пояснила __________ находится в Уссурийском детском доме интернате для глубоко умственно отсталых детей на постоянном государственном обеспечении с _________. Диагноз: умеренная умственная отсталость. Из-за болезни не может понимать значение своих действий и руководить ими. Прошу признать _______ недееспособным. Вопросов нет. Представитель дома-интерната заявление поддерживает. Представитель здравоохранения против заявления не возражает. Вопросов нет. Оглашаются материалы дела. – Справка. –Справка. – копия паспорта. – заключение эксперта. Вопросов нет. Дополнений нет. В прениях стороны ничего не сказали. Настаивают на удовлетворении заявления. Суд удаляется на совещание. По выходу решение оглашено. Срок и порядок обжалования разъяснены. Судебное заседание закрыто».
Заготовка для любого числа подобных «заседаний» и «решений».
В деле Смирновой имеются также листы с тремя десятками написанных рукой фамилий (фамилия Смирновой на втором листе), которых приговорили к тому же, что и Ирину Смирнову. Тем же заочным способом на «закрыто-открытом заседании суда», с участием той же компании, у которой нет вопросов.
О присутствии лишаемого дееспособности на заседании, где решается его судьба, не вспомнил никто из лиц, поименованных в качестве участников судебного процесса. Даже прокур! Хотя бы для проформы, чисто формально! Осознавала ли эта компания значение своих действий?
Простое решение квартирного вопроса
Так как с момента вступления решения в законную силу прошло 4 года, опекуну пришлось заявлять о восстановлении срока обжалования. 25.12.2006 года состоялось заседание Уссурийского городского суда по восстановлению срока надзорного обжалования. Прокурор, как ни странно, не возражала, так как «права Смирновой нарушены решением суда». Представитель Уссурийского детского дома, все та же начмед Шестаева, отвечала на вопросы судьи, прокурора и опекуна.
С выражением невинности и абсолютного недоумения на лице Шестаева поведала присутствующим, что лишить Смирнову дееспособности нужно было для того, чтобы ее взяли швеей в СДВ, так как «руководство СДВ попросило прислать на работу в СДВ недееспособных»! Имеется диктофонная запись.
Так вот где собака зарыта! Как мы и предполагали – работники в интернаты нужны. Бесплатные и бессловесные!
Но есть еще один немаловажный момент. Смирнова, после пребывания в детском доме, как раз о своей будущей квартире и говорила на всех углах после окончания профессионального училища. Недееспособный же выпускник детского дома, помещенный в интернат, не сможет требовать положенной ему по закону при достижении 18 лет квартиры.
Ирина не молчала, за это и получила сполна.
Но и в нашем гадюшнике случаются благоприятные дни! В конце апреля 2007 года Президиум краевого суда отменил решение суда о признании Смирновой недееспособной “в связи с существенными нарушениями прав Смирновой”. Дело отправлено на новое рассмотрение.
На сегодняшний день Ирина Смирнова - дееспособный гражданин России и молодая мамаша. Ура!
Татьяна РОМАНЕНКО
P.S. Никогда не сдавайтесь!
На фото: Ирина и Владислав Смирновы. Малышу 6 недель, он требует соблюдения своего права на сухие пеленки и своевременную кормежку.
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
