Вселенная
Ты с народом или нет?
Маргарита Пархоменко
Я взглянула на эти фотографии в газете «La Pensee Russe» и они мне понравились. Сняты они в явно русской манере: задушевное внимание к человеку, к его внутреннему миру. И точно, «русский след» есть.
«Следующее задание - Москва» - под таким названием издан в Лондоне уникальный альбом чёрно-белых фотографий из архива британской журналистки Джин Вронской. В её объективе – Россия от 1917 года до эпохи Горбачёва и Ельцина. Часть этих фотографий Вронская делала по заданию разных английских газет, что определило название альбома.
Русский след
Джин Вронская рассказывает, что училась снимать всюду, посещала разные курсы, школы, одна из них – Школа журналистики и фотографии в Лондоне. Но там было много лишних предметов и платить было трудно. Главным её учителем стал один русский фотограф – Олег Гринбаум, бывший очень крупный фотограф агентства ТАСС. Он жил в эмиграции в Берлине и откликнулся на её объявление в газете. Джин пригласила его в Лондон, устроила жить у своего приятеля.
Он считал Вронскую абсолютно бездарной и после двух месяцев сказал, что никакого фотографа из неё никогда не получится. Он был крайне удивлён, что ей дали первую премию на лондонском конкурсе уличной фотографии. Она сняла бродяжку, стоящую в очереди утром в кафе среди норковых шуб лондонских дам в очень дорогом районе.
Посмотрите на портрет Светланы Аллилуевой. Так изящно и тонко с редкостным пониманием своей модели сработал английский фотограф. В белоснежном флёре, навевая представление о чеховских героинях, неожиданно снята дочь Сталина. Портреты людей русской эмиграции были на выставке в Лондоне, потом Джин Вронскую пригласили в Москву.
Д. Вронская: «В 1990 году журнал «Новое Время», когда увидел мои фотографии, уговорил меня на выставку. Я в это дело особенно не верила, но они за три дня всё великолепно подготовили и разместили выставку в невообразимом, только что отреставрированном особняке какого-то русского богача, убитого большевиками. Этот особняк находится напротив здания Библиотеки иностранной литературы в Москве. Там была конная милиция, столько народу хотело попасть на выставку. Я тогда очень удивилась. И на телевидение это всё попало».
Джин Вронская снимала деятелей политики, культуры и литературы в основном на Западе, ездила много по Европе.
До 1989 года она не ездила в СССР из принципа.
«Иногда на мне висело до семи камер всех размеров, потому что каждое задание требует своей камеры. Когда вы снимаете, например, преступника, он вам не будет позировать, так что снимать нужно самой маленькой камерой. У меня была японская камера, величиной с ладонь, и я в ресторане, где эта преступная группа обычно сидела и планировала свои ограбления и убийства, сняла всё с руки. Но эта работа очень опасная. Я знаю фотографа, которого уголовники, заметив, что он снимает, убили».
Синдром Павлика Морозова
Снимки всё-таки явили суть британской журналистки. Она родилась в Москве. Она русская до мозга костей. Когда в январе 1969 года вызвали на Лубянку в пятый раз, она поняла, что должна бежать из России.
- «Шестого вызова я бы не выдержала, – рассказывает Джин, - мои нервы были натянуты до предела».
Её муж, когда они были студентами, во время развода написал письмо в КГБ.
- Я тогда работала французской переводчицей. Естественно, я делилась с мужем, с кем же, как не с ним, говорить? И все мои разговоры пошли в это письмо. Мне стали приписывать чуть ли не шпионаж. К счастью, пятый вызов был летом 1964 года, во время так называемой “хрущёвской оттепели”, и молодой офицер КГБ вывел меня в их дворик – не расстреливать, не беспокойтесь – и открыл мне новую папочку, показал письмо. Почерк мне был хорошо знаком. У меня были его любовные письма ко мне.
Я очень хорошо помню, что была страшно шокирована. Я не могла в это поверить. Но это был факт. Этот молодой сотрудник сказал мне простую вещь: «Несколько лет тому назад вы бы загремели надолго. Но, к счастью, сейчас другое время. Я вам советую выйти замуж… хоть за кого угодно, и выехать. И я закрою ваше дело». Так что Павлики Морозовы ещё у нас не перевелись.
Ей и удалось выйти замуж за молодого журналиста из Ганы Джозефа Бенга, который предложил вывезти её в Париж. Тем не менее, её не выпускали и после регистрации брака. Джозеф оказался бесстрашным парнем. Он добился свидания на Лубянке. После беседы там полковник успокоил супружескую пару, пообещав, что их выпустят за границу.
Перед Новым Годом Джозефа выбросили из страны за антисоветскую пропаганду как персону нон-грата, а Джин в январе нового года приземлилась в аэропорту Бурже в Париже.
Через неделю они с Джозефом дружески расстались. И Джин с благодарностью вспоминает этого «щедрого, интеллигентного человека, весёлого плейбоя, который без конца заводил романы с женщинами».
Ангелом-хранителем оказался офицер из КГБ, который предупредил и фактически спас от худшего, поскольку через несколько месяцев того года Хрущёв был снят и к власти пришёл Брежнев.
- Когда я через 20 лет вернулась в Москву корреспондентом воскресной газеты «Обсервер» с английским паспортом, я хотела этого офицера с Лубянки найти и поблагодарить. Но не получилось, я даже не знала его фамилии.
Мемуары пишут, когда хотят подвести итоги
Сейчас после 30 лет жизни в Лондоне Джин Вронская уже четыре года живёт, как она сама говорит, на даче в Нормандии. Она написала и издала книгу воспоминаний о русской эмиграции по всему миру «Двадцать лет спустя … назад в Россию».
«Знаете, мемуары пишут тогда, когда хотят подвести итоги», - утверждает Джин Вронская.
- Прежде всего я сама перевела свои мемуары на русский язык. Я хочу видеть мою книгу по-русски, и ищу русского издателя. Я готовлю на английском языке историю Матильды Кшесинской, которая умерла в Париже, не дожив восьми месяцев до своего столетия. В принципе, её связь с последним русским царём, в то время он был наследником, известна, хотя и без деталей.
Но я много искала, как она жила в эмиграции после 1921 года и при нацистской оккупации в Париже, и нашла эти материалы. Мне пришлось перевернуть все европейские газеты на трёх языках. Я не вылезала из архивов и библиотек. Так что работа была тяжёлая.
Эта книга на английском языке уже выходит. Русский перевод я также сделала сама. И вот это ждёт русского издателя. Только где они? Я живу здесь, кататься в Москву – дорого, так что не знаю, как это получится».
В только что вышедшем фотоальбоме прекрасные портреты Нины Хрущёвой, Галины Брежневой, Эмилии Громыко. Может быть, благодарные потомки и выступят в роли Иванов, помнящих родство? Как это делалось на Руси, всем миром?
Маргарита Пархоменко, (По материалам газеты «La Pensse Russe»).
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
