Вселенная
Мне вдруг открылся свет
Маргарита Пархоменко
«... верит солдат убитый, что он проживает в раю»
Булат Окуджава.
Самая высокая мечта - высота
Он был лётчиком-штурманом во время войны, спокойным и твёрдым, как скала - Фёдор Картавенко. У меня особое, почти трепетное отношение к людям этой профессии, скорее, призванности, как к небожителям, которые покоряют облака и ветры, горы и природные явления, они в постоянной близости со смертью, они соприкасаются с крайними обстоятельствами, чтобы расправить в себе крылья, словом, они не на земле, а в небе.
Обычно помнится первый боевой вылет, но у Фёдора он не сверкнул яркой молнией в небе. Прошёл обычно. А вот третий был бесподобным боевым крещением.
Юго-западный фронт. На СУ-2 разведка боем - предстояло самим найти цель и отбомбиться. Только перелетели линию фронта на высоте 3000 метров, и вдруг слева показались шесть мессершмитов. Фёдор штурману: «Определи цель - готовься к бомбометанию». Нужно было до сближения освободиться от смертоносного груза.
Команда ребятам: «Держитесь плотнее». У Фёдора Картавенко появилась дерзкая мысль: наши самолёты СУ-2 бесподобно пикировали, этим он решил воспользоваться. Круто развернулись - и в пике. «Худые» - так называли «мессершмиты» - опешили и дали возможность нашей эскадрилье уйти. Самолёты выровнялись и пошли на бреющем полёте - аж подсолнухи в разные стороны кланялись.
Сложное ощущение было от этого вылета, но главное, как понял Фёдор, - это не потерять самообладание, не дрогнуть, и тогда что-то невидимое тебе помогает.
Небо - наш родимый дом
Фёдор Картавенко обучал необстрелянных, не нюхавших пороха. «Главное дело - уметь летать, чтобы не машина вас таскала, а у вас были крылья, надо чувствовать самолёт, как всадник коня».
Случилось так: Фёдор был один, а «мессеров» шесть. Шанса на чудо практически быть не могло. Левая рука вышла из строя, на глаза наползала кровавая пелена. Шёл он низко, почти задевая верхушки деревьев, так было безопаснее.
«Только бы перетянуть линию фронта, не дамся я вам. Лучше смерть». Фёдор сцепил зубы до хруста в ушах. Когда река оказалась позади, отказал мотор... В эскадрильи одна фраза Фёдора стала крылатой: «Хоть минута, да моя». Говорили, что некоторым она помогала не сдаваться.
Сейчас Фёдор понял, что настала такая минута, когда он, может быть, в последний раз произнесёт эти слова. Неожиданно он заметил светлый клочок земли впереди. «Спасён, сяду!» Выпустил шасси, но зажглась только одна лампочка, значит, придётся садиться на одно колесо.
При посадке самолёт перевернуло, и Фёдор повис вниз головой, накрепко пристёгнутый ремнями. Огромным напряжением воли он старался не потерять сознание. И ждал, ждал взрыва, когда истерзанная машина взлетит на воздух... Спасли его наши солдаты. Только через пять дней в полку праздновали его воскрешение из мёртвых. Это было чудо. На всё воля Божья!
«Герой боёв за Харьков» - писали о владивостокском лётчике Фёдоре Картавенко в 1942 году, ставя его стойкость и мужество в пример всем. «Герой боёв за Донбасс, за Левобережную Украину» - так называли его газеты, когда наши войска выходили к Днепру. Учась у него, ему подражая, вырос в эскадрильи Фёдора Степановича Картавенко, Героя Советского Союза, целый ряд лётчиков-соколов. Воздушных бойцов, прошедших в составе полка от Украины до Прибалтики, - единицы. Лётчиков - десять. Среди них Фёдор Картавенко.
«Дорогой Фёдор Степанович, подвиги воинов-однополчан, совершённые во время войны, для нас священны. И мы, ваши сыновья, новое поколение лётчиков, механиков, взяли боевую эстафету в наши руки, надёжные руки», - так писали из современного Севастопольского полка Фёдору Картавенко.
Отец Владимир из Серафимо-Дивеевского монастыря прочитал людям стихотворение, найденное после боя в шинели русского солдата, убитого в Великую Отечественную войну. Многие из прихожан плакали.
Послушай, Бог ...
Ещё ни разу в жизни с Тобой не говорил я,
но сегодня мне хочется приветствовать Тебя.
Ты знаешь, с детских лет мне говорили, что нет Тебя.
И я, дурак, поверил.
Твоих я никогда не созерцал творений,
И вот сегодня ночью я смотрел из кратера, что выбила граната,
На небо звёздное, что было надо мной.
Я понял вдруг, любуясь мирозданьем,
Каким жестоким может быть обман.
Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку,
Но я Тебе скажу, и Ты меня поймёшь:
Не странно ль, что средь ужасающего ада
Мне вдруг открылся Свет - и я узнал Тебя!
А кроме этого мне нечего сказать,
Вот только, что я рад, что я Тебя узнал.
На полночь мы назначены в атаку,
Но мне не страшно: Ты на нас глядишь.
На войне прозревали солдаты и генералы. Перелом в ходе войны был связан с духовным событием: по линии фронта провезли чудотворную Казанскую икону Божьей Матери, перед которой служили молебны. В этом участвовал маршал Жуков, будучи негласно верующим. Сражаясь за своё Отечество и умирая в боях, воин получал прощение множества грехов, его душа очищалась и обретала спасение.
Война оставила нам достаточно свидетельств о чудесах, и это подспорье для нашего духовного уразумения. Батюшка Владимир, говоря с волнением о подвиге солдата, сравнивал его с подвижническим трудом монаха. В сознании необходимости исполнить святой долг перед Родиной неверующие люди шли на смерть. И они получали прощение от Господа, лишенные церковного покаяния.
«Так сегодня должны идти христиане в сражение с невидимым врагом за свою Небесную Родину», - завещал нам отец Владимир.
Маргарита Пархоменко.
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
