Защита прав
Генри Резник: «Мы не сомневаемся, что Пасько осужден незаконно»
(редакция "АВ")
На вопросы “Арсеньевских вестей” отвечают участники круглого стола в Институте Развития Прессы (г. Москва):
Генри РЕЗНИК - известный адвокат, член Российского комитета юристов по защите прав человека, который на днях стал одним из адвокатов Григория Пасько,
и Юрий ШМИДТ - председатель Российского комитета юристов по защите прав человека.
“АВ”: - Есть ли возможность освобождения Григория Пасько? Какие меры для этого предпринимаются? Чем мы можем помочь в этом вопросе?
Генри Резник: - Я еще не смотрел само дело, оно еще не пришло сюда, но я посмотрел основные документы и должен сказать, что аргументов, которые выдвинуты в защиту Григория Пасько, хватит минимум на 5 оправдательных приговоров. Но чтобы вы реально понимали: сражение идет за граждан России, сражение идет за права и свободу человека, и здесь, я полагаю, пресса не должна стоять в стороне.
Мы не сомневаемся, что Пасько осужден незаконно. Приговор как бы основан на приказе Министра обороны № 055, хотя в приговоре он не фигурирует. По этой причине, естественно, защита “дергает за все ниточки”, и вот такое прямое признание всего этого приказа недействительным будет способствовать защите Григория Пасько. Я полагаю, что это двигало самим Пасько и его адвокатами, когда они подавали жалобу. Но я еще раз говорю, что я не в праве давать оценку, насколько эти их действия были правильными.
Во всяком случае это вызвало абсолютно незаконное решение Верховного Суда от 12 февраля 2002 года, когда пресловутый перечень сведений, подлежащих засекречиванию, был признан недействительным, но не с момента издания (т.е. с 10 августа 1996 года), а со дня вступления решения Суда в законную силу. Повторяю: впервые у нас недействительным объявляется незаконный правовой акт с момента вынесения решения суда.
Это, естественно, осложнит позицию защиты, но не является определяющим. Потому что есть железный аргумент, который показывает всю неправосудность осуждения Г. Пасько. Но дело в том, что мы не без оснований считаем, что суды наши руководствуются не презумпцией невиновности. Они руководствуются некой установкой, благоприятствующей обвинению, и оправдательный вердикт и по делу Никитину, и по ряду дел, в которых я участвовал, выносился тогда, когда уже нет никакой возможности вынести обвинительный приговор. Дело в том, что оставление легитимным вот этого приказа переносит центр тяжести на “содержательный аргумент”: “так нам было бы легче”.
Сейчас наша позиция несколько осложнится, но это нисколько не перечеркивает те аргументы, которые имеются в распоряжении защиты. Почему Конституция говорит, что необходимо публиковать нормативные акты, на основе которых людей можно осуждать за государственную измену и за разглашение государственной тайны? Сами люди должны знать, что они разглашают, не разглашают, что они собирают, не собирают. Но если все засекречено, если никто об этом не знает, естественно, что вероятность произвола исключительно велика, так что впереди новые жертвы.
А что касается мер, которые защита будет предпринимать по освобождению Григория Пасько, естественно могу сказать, что налеты на Владивостокскую тюрьму защита не планирует. Единственный способ, который защита будет предпринимать - это отстаивать свои позиции в Военной Коллегии Верховного Суда. Я полагаю, что суд будет следовать закону и примет во внимание один из шести аргументов, которые абсолютно самостоятельны. Я просто еще раз говорю, что у меня есть определенные правила, и без особой нужды я не переношу рассмотрение дела из зала суда в прессу. Первым, кто услышит мои аргументы - это будет Военная Коллегия Верховного Суда. Если один аргумент из шести будет учтен, то этого будет достаточно, чтобы освободить Григория Пасько и признать его невиновность.
Чем может помочь пресса? Сейчас идет атака на свободу слова, на прессу. Я так полагаю, что у нас будет специальная пресс-конференция, на которой я обнародую конкретные чудовищные дела. В этой ситуации, если общество спит, если общество не будет реагировать на этот произвол, тогда, извините, кранты. Потому что исполнительная власть и контора под названием ФСБ, которая сейчас опять стремится стать государством в государстве, понимает только аргументы с позиции силы, а у общества колоссальная сила, и оно сильно, когда мы объединяемся. Я как-то говорил, что не выдержала пресса теста на социальную сплоченность по делу Вадима Поэгли. Вот сейчас наступает момент истины. И безусловно, немалую роль в том, что Александр Никитин сидит здесь с нами, сыграла, конечно, и позиция российского правозащитного движения и, в общем, мирового правозащитного сообщества. Я так полагаю, что они безусловно делят лавры победителей вместе с защитой. Поэтому мы обращаемся к вам: “Не спите!”. Мы вас будим, как ФСБ небезуспешно пытается будить Прокуратуру.
“АВ”: - ФСБ даны большие полномочия для защиты государственных интересов. Но слишком часто эта служба подменяет защиту государства защитой неких “государственных” лиц. Есть ли прецеденты наказания чинов ФСБ за подобные деяния? Существуют ли законодательно ограничения для подобной деятельности ФСБ, а если да, действуют ли они?
Генри Резник: Когда мы говорим, о том, что происходит давление, мы располагаем определенными косвенными данными и как бы общим анализом ситуации. Есть доказанные случаи давления на Суд, доказанные случаи произвола не только со стороны ФСБ, у нас же широко развит произвол на предварительном следствии, продолжается пыточное расследование. Вот эти случаи, несмотря на тяжесть доказывания, они все-таки появляются. Вот по этим случаям людей надо сажать на скамью подсудимых. Надо сажать на скамью подсудимых судей за заведомо неправосудные приговоры, когда ясно, что это не ошибка, а осуждение заведомо невиновного. Конечно, такого рода правовое реагирование безусловно может привести должностных лиц, и Правосудие, и ФСБ, и Прокуратуру, к вменяемости. Увы, все усилия по этому направлению , как правило, гаснут.
Юрий Шмидт: К вопросу о прецедентах наказания чинов. Возьмем дело Александра Никитина. Оно возбуждалось, когда Петербургской ФСБ руководил господин Черкесов. После освобождения Никитина из-под стражи г-н Черкесов был сильно повышен, как известно, назначен первым заместителем руководителя ФСБ, а после оправдания Никитина, вероятно, в качестве усиления ответственности высокого должностного лица, Черкесов был назначен Полномочным представителем Президента РФ на Северо-Западе. Вот это и есть ответ на вопрос, как наказывают лиц, виновных в незаконном привлечении к уголовной ответственности. А начальник следственной службы ФСБ, который подписывал первые документы, скромно указывая свою должность - подполковник Милушкин - на сегодняшний день является тоже начальником следственной службы в звании генерал-майора Милушкина. Вот таким образом они понесли ответственность.
Резник: Я просил бы прессу всячески поддерживать единицы людей в нашей Исполнительной власти, которые все-таки исповедуют приоритет прав человека. Конечно, я говорю прежде всего о новоиспеченном председателе Совета Федерации. Пока еще человек не обтерся в коридорах власти, он говорит, то, что думает, говорит правду. И дай Бог, чтобы г-н Миронов прижился там и не утерял этих качеств, я говорю не только о его выступлениях в защиту Г. Пасько, я говорю о его абсолютно мужественном правозащитном, но не политическом, поведении, когда он оказался на Ближнем Востоке, я говорю о его фразе, которую услышал по телевидению, когда собрались представители всех силовых ведомств, чтобы бороться с терроризмом, и Миронов там не побоялся сказать, что нужно борьбу с терроризмом основывать на правах человека, и ни в коем случае права человека не должны приноситься в жертву борьбе с преступностью. Это мужественная, честная и просто правозащитная позиция, которая лично меня греет.
“АВ”: - Существует ли хоть какая-то ответственность судебных и правоохранительных органов за арест человека, не только не представляющего никакой опасности для общества, но и ведущего общественно-полезную деятельность? Можно ли сформулировать специальный Закон на эту тему, по которому судью ожидает неумолимая и повышенная кара за подобное решение?
Генри Резник: Такой закон сформулировать нельзя, он сформулирован. Судьи подлежат ответственности за осуждение заведомо невиновного. Не за ошибку, а за осуждение заведомо невиновного. Есть возможности у судебных коллегий реагировать на откровенные случаи нарушения закона, но не там, где речь идет об оценочных моментах, потому что судьи действительно независимы, неприкосновенны. В данном случае понятно, что сами по себе ошибочные решения не должны влечь и по закону о статусе судьи не влекут никаких кар, но вот случаи откровенного попирания очевидных положений закона, конечно, должны встречать реакцию со стороны квалификационных коллегий судей. Сейчас в Квалификационные Коллегии Судей введены представители общественности, и я полагаю, что такого рода заведомые нарушения закона будут встречать реакцию со стороны самого судейского сообщества.
Вопросы были заданы и получены ответы по сети Интернет. Редакция благодарит Институт Развития Прессы за предоставленную возможность этого интервью.
Фото Генри РЕЗНИКА взято с сайта www.peoples.ru
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
