Никто, пожалуй, из современных кинорежиссеров не подставляется под критику и планируемое непонимание с такой готовностью, как датчанин Ларс фон Триер. Среди широкой публики наиболее популярен его фильм «Меланхолия». По сюжету он о конце света, а по сути – о конфликте цивилизации и внутренней жизни женщины, сохранившей связь с природой. «Меланхолия», – это что-то вроде далекой переклички с «Красной пустыней» Антониони.
Ко времени показа «Меланхолии» в Каннах в 2011 году, режиссер уже имел много наград, включая и Золотую пальмовую ветвь за «Танцующую в темноте». Его «Меланхолия» уверенно шла к новой награде, но… Ларс Триер дал пресс-конференцию, где упомянул, что долгое время считал себя евреем, а рассуждая о своем немецком происхождении, в шутку назвал себя «нацистом» и добавил, что с пониманием и сочувствием относится к Гитлеру.
Совет директоров немедленно объявил фон Триера персоной нон грата. После чего режиссер, дав лишь одно интервью, которое в сокращении публикуется ниже, впал в долгое молчание. За время этого молчания, он выпустил новый фильм – «Нимфоманка», который вышел на экраны в 2013 году году. Этот фильм многих шокировал и сильно поляризовал киноаудиторию Триера.
После того как фестиваль пнул Триера и объявил его персоной нон-грата из-за шутки про нацистов на пресс-конференции, режиссер поехал домой в Данию с одним из своих сыновей и боялся увидеться с женой. «Она была так зла со мной» – вспоминает он. «Мы с сыном постоянно говорили про ночевки в разных местах Дании просто, чтобы отложить возвращение. Моя жена очень мила, но она постоянно повторяла мне: «Ларс, а ты не подумал о детях?» Когда он вспоминал об этом, то смеялся немного нервно, и его руки тряслись. Прошло четыре месяца после Канн, и он успел подумать.
Но у него в голове уже новый фильм – «Нимфоманка», который, по его словам, «готовит очень медленно», добавив, что это будет «чрезвычайно долго, очень скучно и очень философски», – речь идет о сексе и женской сексуальности.
«Я делаю много исследований, везде, куда я иду, я разговариваю с женщинами, особенно теми, которые покрутились в этом аду. И это так весело. Когда они добираются до 50-летнего возраста, они не могут прекратить говорить об этом».
Он рассказывает мне о проститутке в ее сороковые счастливая проститутка, или так она утверждает, которая рассказала ему, что не выносила только тех клиентов, которые были мазохистами.
Он весело смеется: «Мазохисты никогда не бывают довольны! Вы не можете делать то, что правильно, сказала она, вы должны читать их мысли, и они очень требовательны».
Это очень забавляет фон Триера, и вам ясно, что весь этот разговор о мазохистах он думает и немного о себе — о том, какой он неудобный человек по жизни, которого трудно удовлетворить, но, тем не менее, он полный решимости биться, куда бы он ни пошел.
Как режиссер, он тоже был обвинен в садизме, но, похоже, это пустое обвинение, если учесть, что многие актеры, приходят к нему снова и снова. Шарлотта Генсбур вернулась, чтобы сделать «Меланхолию» после «Антихриста», а фон Триер говорит мне, что Кирстен Данст (получила приз в Каннах за лучшую женскую роль в «Меланхолии». — Прим. ред.), которая сидела морщась, слева от него в течение этой катастрофической пресс-конференции, — писала ему через две недели, чтобы сказать, что она хотела бы сделать еще один фильм вместе с ним. Памятуя о том, какая экстремальная будет «Нимфоманка», он написал в ответ: «Нет! Вы не знаете, что вы говорите!»
В середине разговора о «Нимфоманке» он повышает голос: «Там будет секс в фильме. Как культурный радикал, я не могу сделать фильм без проникновения. Было бы смешно».
Я понимающе киваю, как один порнорежиссер другому. Фон Триер мог бы говорить о «нимфоманке» весь день, но я подтолкнул дискуссию в сторону «Меланхолии».
Фон Триер склонен квалифицировать «Меланхолию», как фильм, где он был «немного поспешен». Когда я спрашиваю, счастлив ли он от фильма, который у меня вызывает сомнения, он вздыхает и позволяет пройти минуте молчания. Затем еще один вздох: «На это немного сложно ответить, — пауза, — мне стыдно немного, потому что я пошел легким путем в этом фильме».
Он приводит аналогию с садоводством и объясняет, что палка всегда должна быть выше, чем цветок, который вы хотите вырастить: «Палка, что я использовал для «Меланхолии» была, возможно, недостаточно высока». Он выглядит измученным, а затем внезапно оживляется: «Но я делал это очень весело». «Это хорошо, — говорю я. — Нет, учитывая, что я протестант, это не нормально».
На момент выхода «Антихриста» в 2009 году, фон Триер рассказал о том, как он снимал этот фильм во время депрессии: «Ты лежишь лицом в стену и плачешь». Он объясняет, как ужасно, что депрессия была, но она дала ему освобождение от беспокойства: «Это ужасно для семьи, конечно, и все дети думают, что это их вина, и не знают, что происходит. Но, может быть, это хорошо, что они видят эту сторону жизни».
Он говорит, что его родные в действительности не имели ничего общего с нацистами. Совсем наоборот: «Во время войны моя мать пошла в Швецию, потому что она была бойцом Cопротивления, и мой приемный отец пошел туда, потому что он был евреем. Мой настоящий отец уехал в Швецию тоже как борец за свободу. Но они были немцами, вот, что я имел в виду».
Он решил принять свое еврейское происхождение: «Еврейский родитель, который воспитывал меня, возможно, не был моим настоящим отцом, но «это еврейство» — мое воспитание. Мое решение состоит в том, что я хороший еврей, как любой другой. Я культурный еврей».
Он также говорит, что он не будет больше давать пресс-конференций, так как они для непонимания: «Если я скажу тебе сейчас, «Я нацист», ты скажешь: «что ты имеешь в виду?» И какой смысл выйдет из этого?»…
Мы говорим о том, как в Каннах он сказал, что может «понять» Гитлера «немного». «Я знаю, это звучит неприятно, но я считаю, что мы можем изучать то, что произошло, и если мы делаем из этого табу, пытаемся замедлить этот процесс или остановить его полностью – это было бы несправедливо по отношению к людям, которые умерли в Освенциме, например».
Мы говорим об угрозе ультраправых в Дании, и это заставляет его чувствовать отвращение. Он чувствовал, что вынужден дать комментарий после того, как выяснилось, что Андерс Беринг Брейвик, норвежец, который убил 77 человек в июле этого года, перечислил «Догвилль» как свой любимый фильм на Facebook. Этот ужас побудил Триера выступить против антииммигрантской датской Народной партии (DPP), которая получила почти 14% голосов в 2007 году, и сказать, что она должна взять на себя ответственность за распространение идей в Норвегию. Ответ был резкий. «Они сказали, что они никогда не вступают в дискуссию с человеком, который является психически больным и извращенным нацистом»…
С одной стороны, есть фон Триер, который получает острые ощущения от беспечных разговоров о нацистах перед толпой немцев. С другой стороны, есть вдумчивый, бескомпромиссный ум, который не желает прятаться в раковину только потому, что обжегся. Первый фон Триер не делает никаких одолжений для своей репутации ни на секунду. Но есть кое-что симпатичное в его готовности смешать серьезный комментарий с юмором, и он проводит большую часть нашего интервью, хихикая. Его фильмы поражали, разочаровывали, волновали и отбивали. Должны ли мы ожидать чего-то другого от него?
ВИРТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ
Ларс фон Триер нарушил «обет молчания», чтобы появиться в виртуальной форме в Венеции.
Спорный, противоречивый, скандальный датский режиссер делает первые публичные высказывания — через ноутбук – со времен своего печально известного высказывания о Гитлере в Каннах, и представляет новый сериал, «Дом, который построил Джек».
Ларс фон Триер снова в действии, он возвращается в бой в Венеции. Повернувшийся спиной к публичным выступлениям, скандальный режиссер Ларс Триер на короткое время с таким же успехом поворачивается спиной к кинопроизводству. Следующим проектом датского провокатора будет сериал под названием «Дом, который построил Джек». Съемки начнутся на английском языке в 2016 году.
Выступая на прошедшем в 2014 году кинофестивале в Венеции, продюсер режиссера Луиза Вест (которая работала с Триером над фильмом «Меланхолия», во время пресс-конференции, приуроченной к премьере ленты режиссера «Нимфоманка 2» на Венецианском кинофестивале – Ю.С.) не сообщила подробности будущего телепроекта. «У Ларса есть отличная идея, о которой я не могу вам рассказать, — сказала она журналистам. – Из того, что я слышала, это то, что вы никогда не видели прежде и, безусловно, никогда не увидите снова». Она подтвердила, что режиссер испытывал необходимость в кастинге для шоу…
Последним телевизионным проектом Триера был восьмисерийный мини-сериал с мистическим уклоном «Королевство» (1994). Действие разворачивалось в нейрохирургическом отделении Королевского госпиталя Копенгагена — главном госпитале Дании, известным под названием Riget. После этого режиссер сделал такие фильмы, как «Рассекая волны», «Догвилль» – и «Антихрист».
В течение 25-летней карьеры фон Триеру и давали высокую оценку, и высмеивали в равной мере. В то время как режиссер получал аплодисменты и награды за свою работу, его общественное поведение часто навлекало катастрофы. Несмотря на принятый «обет молчания» в результате скандала, фон Триер счел нужным совершить виртуальное появление на пресс-конференции в Венеции — через ноутбук, который был помещен на столе. Это был еще один пример зрелища, которые его враги сочли непочтительным и легкомысленным.
В преддверии этой необъявленной аудиенции, делегаты стали зрителями фильма «Нимфоманка» без режиссерских купюр. Данная версия длится почти пять с половиной часов, в течение которых героиня Шарлотта Генсбур, рассказывает о секс-зависимости в своей жизни Стеллану Скарсгарду, одинокому отцу-исповеднику. Фильм содержит дополнительные сцены секса и дополнительные сцены диалога. Но он также включает в себя откровенные сцены аборта, которые не появляются в сокращенном варианте фильма.
Создатель фильма объяснил, что сцена аборта изначально была удалена, чтобы получить более широкое распространение. «Важно распространять фильм в мире», пояснила Вест. «Из-за различных правил цензуры, эта сцена могла бы вызвать проблемы в некоторых странах». «Одно дело — показывать фильм в Скандинавии, – добавил актер Стеллан Скарсгард, и совсем другое — показывать его в Кабуле или в Солт-Лейк-Сити».
Выступая из убежища своего ноутбука, фильммейкер описывал себя как мазохиста и настаивал на том, что производство «Нимфоманки» не научило его ничему новому об узловатых предметах женской сексуальности.
«Разве я узнал что-нибудь о женщине? – сказал режиссер. – Нет, я знал уже все о женщинах ранее».
Подготовила Юлия Синицына, перевод автора.
http://adm.elle.com.ua/ludi/svetskiy-dnevnik/photocall-kartini-melanho…
На фото: Шарлотта Генсбур, Ларс фон Триер и Кирстен.