Ничего полезного про проблему наркомании я не услышала, зато продемонстрировали желание бороться с наркозависимыми.
Собрали журналистов многих изданий. Большая часть многих докладов была посвящена тому, как мы должны писать о наркомании. Я этого терпеть не могу, потому что я закончила журфак и лучше чиновников владею словом. И хорошие, содержательные, полезные антинаркотические акции видела не раз и не два.
Первым выступал Александр Байнов, начальник отдела исполнения законодательства по противодействию незаконному обороту наркотических средств департамента по координации правоохранительной деятельности Приморского края. Он сказал, что в 2016 году снизилось, по сравнению с 2015 годом, количество административных правонарушений и уголовных преступлений, связанных с наркотиками. Упало количество изъятых наркотиков на полторы тонны. При этом достать наркотики стало значительно легче.
– Если раньше наблюдалось снижение количества больных наркоманией, то за последние 10 лет, в связи с доступностью наркотика, на восемь процентов количество лиц с диагнозом «наркомания» увеличилось, – заявил Байнов.
С его слов, в крае изменилась наркоситуация где-то начиная с 2014 года, сначала в крупных городах, потом по всему краю стали ходить китайские синтетические наркотики.
Он отметил, что в азиатских странах эти наркотики не запрещены, но ни слова не сказал о том, чем они опасны и вредны.
Подозреваю, что, когда наркоторговцы продают эту дрянь детям, они говорят, что эти вещества не опасны, потому что не запрещены в Китае. А у нас запрещены, либо ограничены в ходу даже петрушка, ацетон, марганцовка и другие безобидные, на мой взгляд, вещи.
Дальше он рассказал о том, что сейчас людей, которых привлекают к административной ответственности, посылают на лечение. Он сказал, что, типа, лечение не принудительное. Хотя непонятно, какое оно, если человек на него согласия не давал? Тем, кто уклоняется от лечения, грозит 30 суток ареста.
Он считает эту меру хорошей, потому что человек, который экспериментирует с наркотиками, столкнувшись с такими «веселыми» последствиями, дальше подумает, насколько ему это надо. Но это не все меры. Если кто-то попался, они сообщают в вуз... Байнов этого не сказал, но намекнул, что вузы, согласно их устава, сами уже решат, что с ним делать. Отчислят они его наверняка, давайте говорить без купюр.
Если к принудительному лечению наркоманов отношусь нормально, то к дальнейшей дискриминации этих лиц я отношусь, как к любой дискриминации – очень плохо. Извините, он, может, и наркоман, но у него есть конституционные права, к примеру, право на медицинскую тайну. А, если помыслить себя в его шкуре, то он стал наркоманом и переживает дальнейшие проблемы, потому что над ним совершили преступление, как я считаю, и этих преступников надо искать, чего, как я поняла, не делается.
Также краевой чиновник отметил, что сейчас проходит добровольное тестирование на наркоманию школьников и студентов, но что-то ни дети, ни родители на это не идут.
В частности, из 39 тысяч студентов ДВФУ, 1747 человек прошли это тестирование, а это всего лишь 4,5%.
Он оговорился, что при выявлении наркоманов среди тех, кто согласился на добровольные тесты, человеку будет рекомендовано лечение, но если он категорически откажется, никто принудить его не сможет, и «будут работать психологи».
Давайте откровенно: человек не может не знать, что он употребляет наркотики. Если употребляет, он никогда не согласится на добровольное тестирование. И если среди тех, кто согласился, обнаружили наркоманов, думаю, это либо ошибка, либо чей-то злой умысел.
Был задан вопрос, проверяются ли сотрудники полиции на наркоманию. И что, если они сами замешаны в наркопреступлениях?
– Сотрудники должны проходить обязательные медицинские осмотры. Это также касается педагогических работников, госслужащих... У них ежегодные осмотры, которые включают наркологов, – был ответ.
Кстати, последствия в виде увольнения и прочего после медосмотра может быть нарушением Конституции, так как ст. 37 запрещает дискриминацию в сфере труда. В нормальных странах те, кого неправомерно уволили из-за заболеваний, потом идут в суды и высуживают миллионы.
– Как вы определяете наркотики? Например, человек принимал лекарство, через месяц его проверили, говорят: «Ты, братишка, наркоман»...
Лана Царева (заведующая кабинетом профилактики наркологического диспансера):
– У лекарства и наркотика разная химическая структура.
Попыталась одна из коллег спросить, как борются с наркоторговлей в студенческой среде, где эта беда бывает в свободном доступе... Но ведущий мероприятия ее оборвал и дал слово Евгению Оржеховскому, начальнику отдела организации взаимодействия с органами государственной власти ПК и межведомственного взаимодействия в сфере профилактики управления по контролю за оборотом наркотиков УМВД РФ по ПК.
По моему мнению, доклад у него был ни о чём. Он рассказал, сколько профилактических мероприятий (типа антинаркотических лекций, я так поняла), было проведено.
– Скользкий вопрос. Люди, которым сейчас 30-40 лет, и они курят легкие наркотики, говорят: «Почему бы не легализовать»?
После этого моего вопроса человек, который борется с наркотиками на межведомственном уровне, выдал ответ:
– Эти вопросы решаются на более высоком уровне, мы можем только привлекать к ответственности.
– А вы, как человек, как считаете?
– Мое личное мнение...
– Конечно.
Ирина Сырова (начальник пресс-службы МВД РФ по ПК):
– Мы тут личное мнение не высказываем. У нас нет понятия, легкие или тяжелые наркотики...
– Пока законодательством запрещено, мы будем выявлять и привлекать, – заявил Оржеховский.
Лана Царева (из наркологического диспансера) объяснила, почему наркотики легализовывать нельзя:
«В Голландии легализовали наркотики. Там наблюдается увеличение количества преступных группировок, огромный рост употребления среди подростков и молодежи.
У нас 90% тех лиц, которые лежат с тяжелыми формами зависимости, начинали с легких наркотиков. Они расшатывают центр удовольствия, открывая человеку путь в мир наркотиков: со временем удовольствия от нее перестает хватать, и человек ищет более тяжелые виды.
Кроме того, определенный процент, который употребляет легкие наркотики, при определенных предпосылках к развитию психических заболеваний уходит навсегда в область психиатрии».
Хорошо ответила, впрочем, дальше она опустила планку. Ее спросили:
– Есть статистика смертности?
– Причины гибели от наркотиков разные. Первое. Это передозировка. Второе – это сопутствующие заболевания, например, СПИД. Третий момент, это когда в состоянии опьянения наркозависимые попадают под машину или поезд... У нас на сайте есть статистика. Смертность среди наркозависимых высокая, первая проба может стать последней, синтетические наркотики тоже могут давать быструю смерть.
Атас! Они собрали все краевые СМИ и не подготовили статистику смертности и другие антинаркотические страшилки. Обычно на таких мероприятиях эти данные есть. Потому что без них разговор протекает в стиле психолога Мистера Макки из «Южного парка»: «Наркотики – это плохо, понятненько, наркотики это очень плохо, ясненько...»
– 600 потребителей привлекли к административной ответственности в этом году. А к уголовной?
– За сбыт? Не готов сказать эту цифру.
Еще лучше. Ребята, вы не подготовились.
Далее слово взяла Ирина Сырова, которая некомпетентна в данном вопросе, потому что к борьбе с наркотиками отношения не имеет: она всего лишь пресс-секретарь. Я не понимаю, почему не пригласили какого-нибудь полицейского, который с такими делами работал...
– Почти все темы рассмотрены. Нужно выявлять подростка-наркопотребителя, рассказывать о негативных последствиях, настолько стало всё обыденно. Когда мы изымаем сотнями киллограммов синтетических наркотиков... Надо рассказывать подростку, как ему себя повести, если он попал в такую страшную ситуацию...
– А как ему себя повести? – это был мой вопрос.
– Это больше к психологам. Это проблема массовости, стадности... Надо объяснять, что надо быть личностью, надо уметь сказать нет, и при этом выглядеть достойно, не чувствовать себя обделенным. Это проблема подросткового возраста.
– Нам принесли решение Европейского суда по жителю Уссурийска, у него была контрольная закупка. Человек объявил, что это подстава. Европейский суд с ним согласился. Тем не менее, человек реабилитирован не был.
– Мы не оперируем такими терминами, как подстава. Не скрою, есть огрехи в деятельности оперативных сотрудников, работают небрежно, но это же не означает, что человек не совершал наркопреступления. Мы прекрасно знаем, что такое Европейский суд по правам человека. Заполитизированный...
– Вы считаете, что не стоит доверять позиции Европейского суда?
– Я доверяю позиции нашего суда.
И я медленно сползаю по стеночке! Сырова заявляет, что говорит от имени всей полиции. Чтоб вы знали, правовые позиции Европейского суда являются составной частью российской правовой системы по Конституции РФ (ч. 4 ст. 15) и имеют приоритет над российскими законами.
А позиция полиции, что, мол, мы не будем исполнять это решение, потому что нам оно не нравится и не нравится этот суд? А завтра им не понравится Верховный суд, а послезавтра – краевой, а потом и районные суды нравиться перестанут, и они будут сажать даже тех, кого суд оправдал? Дожили! По моему мнению, официальная позиция полиции – неуважение к суду и закону!
Причем человек специально пришел на мероприятие, чтобы вести какую-то пропаганду? Незачет! Увольнять пресс-секретаря, который выставляет структуру в идиотском свете!
А вот Байнов согласился, что и в российском законодательстве есть понятие «провокации» – когда сотрудник полиции толкает человека на преступление.
Ну, вот, дождались, слово взяла Лана Царева (заведующая кабинетом профилактики краевого диспансера). Единственный, как мне показалось, человек, который в теме, но умудрилась ничего не сказать, кроме того, что с наркоманией надо бороться комплексно.
Она упомянула, что в тех странах, где медицинские осмотры принудительные, проблема почти решена. Может быть, но я не уверена, что в этих странах слышали о правах человека, демократии, рыночной экономике...
Также она отметила, что люди боятся постановки на учет, но сейчас это называется по-другому, поэтому бояться не стоит. Шекспир сказал: «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет». Я думаю, с постановкой на учет тоже самое.
– Мальчик предлагает другому мальчику наркотик. Что говорить? – это был мой вопрос.
– Вы невнимательно слушали. Я сказала, что решать надо комплексно. Или передачу сделать надо, надо в комплексных ситуациях формировать защитную реакцию...
– Родители должны научить ребенка сказать «нет» и не чувствовать себя ущербным, – заявила Сырова.
– Родители обычные люди, они не знают, что говорить... Этого даже вы не знаете...
Это меня просто добило. В торговых сетях разработали так называемые «теории продаж» – алгоритм правильных действий и фраз продавца, который повышает продажи. Ну, естественно, они ведь торгуют, чтобы заработать деньги, а не потому что сказали.
Но этих борцов с наркотиками я увидела равнодушными. У них там целая команда психологов, а они не разработали рекомендации правильного поведения человека, когда ему предлагают наркотики...
Наркоту кому-нибудь, полагаю, предлагают каждый день. И они не разработали правильный план действий.
Закончилась пресс-конференция тем, как здорово изымать у наркоманов детей, чтобы заставить их лечиться. Сильная мера. Не удивлюсь, если такая же сильная, как отрезать центр удовольствия, который со временем отрастает...