Терпят бедствие моряки судна «Орчик-2», что стоит в Диомидовском рыбном порту. Но не в прямом смысле. Дело в том, что работники этого судна не могут его покинуть в выходные дни и по вечерам. И проблема не в капризах погоды, а в самодурстве и бесхозяйственности начальства.
Живут в кромешной тьме
Татьяна Макарова, дневальная, и Наталья Голошанская, моряк, компании «Восток Транс Сервис», уже писали в прокуратуру, собираются писать заявление в полицию, потому что не могут уйти с «Орчика-2» в выходные.
Мало того, у них нет света — все работает на генераторе, который, в свою очередь, питается от бензина и маломощный. Дело в том, что есть причал, возле которого стоит судно, но выход с него обнесен забором, и охранники Диомидовского порта не пускают моряков через свою территорию. У них есть отдельный пирс, с которого ходит катер. Мы проходим на него, садимся на катер и едем до «Орчика-2».
Расстояние небольшое — можно пешком пройти. Но... по суше доходишь, упираешься в забор, а там злой дядька-охранник говорит, дескать, ходите по своей территории. А «своя территория» – это корабль и море. Море, в котором находится судно и в котором на один квадратный метр штук по десять медуз, часть из которых похожи на крестовиков. Припрет, даже вплавь выбраться опасно.
Женщины показывают округу. Здесь много судов. В той или иной мере возможности свободно перемещаться лишены многие рыбаки, но «Орчик-2» находится на самом отшибе и четыре человека, которые обитают здесь, находятся в самом незавидном положении.
Качает. Бывалые Татьяна и Наталья резво перепрыгнули с платформы на катер, с катера на причал. Катер нас довозит до «Орчика-2». Мы забираемся на корабль, держась за канаты. Татьяна и Наталья показывают ведра на веревочке.
– Хорошо, что я попросила купить нам новое ведро, а то стыдно, – говорит Татьяна.
Таким образом они добывают воду для некоторых нужд. Пресная вода тоже есть. Из-за того, что нет света, женщинам приходится таскать ее из емкостей, хотя, как и на суше, она должна идти из крана.
Мы ходим по судну — везде темно. В каютах работают телевизор и ноутбук от генератора. Это все, на что генератор способен. Печка — газовая. Такие на огороды возят. А люди на этом чуде техники варят еду, подогревают воду, чтобы помыться.
У вас есть катер
– Тяжело на берег попасть. Мне отказывают, как и всем: «У вас есть катер, добирайтесь на катере». Якобы причал не наш — не имеем права. Даже когда у нас выходные — в выходные не пропускают. Но не сидеть же здесь целыми днями. Это пока у меня вахта. Я завтра сменяюсь с вахты, я хочу в город. Будет у меня эта лодочка, не будет... Не знаю... – говорит моряк Андрей.
– После половины шестого катера не будет, – говорят женщины, – раньше был зеленый забор — они его продлили. Раньше не было такого, чтобы мы не могли выйти. Забор был, ворот не было. Передвигаться можно было свободно. Они по нашей территории тоже не передвигаются, а наше – только море. Мы, как птички или как рыбки, должны попадать на берег, – смеется Татьяна.
Она работает на судне «Орчик-2» второй год. Это промысловое судно. Как говорит Татьяна, полтора или два месяца назад установили новую проходную, перестали их впускать-выпускать. Но на своего начальника Владимира Ребикова они не в обиде. Говорят, он поначалу боролся. А теперь его почти не видно.
Свет отключили. Ночью. Татьяна точно не знает, но, кажется, это было 28 августа – были видны искры, как будто пилили кабель. Счетчик электроэнергии стоит на территории Диомидовского порта.
– У нас дизельная электростанция на бензине. Ее работа — большой расход бензина. Но не все работает. Уже чайники мы не можем включить – гаснет свет. Обогреватели, кипятильники не можем включить — все греется на маленькой печке. Горячей воды в кране нет — греем в кастрюльках. Помыться, в принципе, можно – сауны рядом, но все это дорого, – говорит Татьяна.
На судне их живет четверо. Татьяна, Наталья, Андрей и Сергей.
– Я по корочкам прохожу, как дневальная, а так готовлю на экипаж, убираю, мою — много обязанностей. Обрезали свет, мы остались без питания. Газ поставляют по заявлениям. Это делается через катер. Мы после окончания рабочего дня не можем выйти на свободу, потому что все работают в будни, а в выходные и по вечерам отдыхают. тот человек, который возит нас на катере, работает в рабочее время, и мы, получается, не можем выйти. Начальника спрашивала, он сказал, что выяснять это никто не планирует, – говорит Татьяна.
Попить, покурить и вылечить зубы – проблема
Наталья Горошанская вместе с гражданским мужем Андреем также здесь живет.
– Проблема в город выйти. Татьяна – некурящий человек, я курящий. Воду попить — по времени надо подгадывать. Даже, если в больницу надо... Не знаю, скорую, в случае чего, пустят или нет. Наверное, пустят. Но вот надо к зубному — я не могу пойти, если лодочка занята. Раньше нас пропускали по списку охранники порта. Называешь фамилию и проходишь. Сейчас даже тех, кто здесь находится, по списку не пропускают. Охранники говорят: «У нас камера, из-за того, что вы гуляете туда-сюда, мы можем потерять работу». Они люди подневольные.
Как они говорят, раньше, в нормальные времена, начальник каждое утро приходил. А сейчас они как заложники, не могут выйти. Одно время их выпускали, потом Стас Дон, начальник охранной фирмы, наотрез отказался. Причину никто не объясняет. Приезжали корреспонденты, возможно, разбиралась прокуратура. Ответа от них не было. А куда писать — на деревню дедушке, если люди живут в море?
– Нас проигнорировали, дескать, вас здесь мало — сидите тихо, – говорят женщины.
Работа есть, жилье предоставляется, питание тоже есть. И все, в принципе, нравится. Татьяна говорит, что они ходят в море уже два года. Зацепило. Но сейчас судно на ремонте, экипаж вроде как не набрали.
На планерку на лодочке добираются утром. Планерки проходят в кирпичном здании «ВостокТрансСервиса» на суше.
Они даже погулять по Владивостоку не могут. У человека выходной, а он должен болтаться в море, хотя необходимости в этом нет никакой.
Они считают, что и проблема с перемещением, и проблема со светом — это пакости сухопутных.
– Какая глупость? – возмущается охранник. – Есть у них возможность свободно перемещаться — у них есть катер, на нем люди добираются на сушу.
– Они говорят, что из-за охранников... – начинаю я.
– Во внерабочее время мы не можем выйти с территории — нас не пускают, – говорят женщины.
– Пирс аварийный, вам вообще на него вход запрещен.
– Подтверждаете, что фактически люди перемещаться не могут?
– Я не подтверждаю, что фактически люди свободно перемещаться не могут — у них есть своя территория. Звоните начальнику. Мы работаем по прямому приказу, – говорит охранник.
Однако, представиться он не пожелал. В чем нет ничего удивительного — если бы мои действия попадали под уголовную статью, я бы тоже не стала бы представляться. А я считаю, что его действия под нее попадают.
Уголовный кодекс запрещает лишать свободы
В ст. 127 Уголовного кодекса РФ говорится: «Незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением, наказывается ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет». Если преступление совершено в отношении двух и более лиц, наказывается это еще строже: «...принудительными работами на срок до пяти лет либо лишением свободы на срок от трех до пяти лет». А если оно совершено организованной преступной группой, а, как мне рассказали моряки, не пускает их не один какой-то охранник-самодур. Их не пускают все. Так вот, в этом случае: «...наказываются лишением свободы на срок от четырех до восьми лет».
Так что охранник, который боится потерять работу, полагаю, может получить восемь лет тюрьмы. Но вы не беспокойтесь, что товарищ уйдет от ответственности. Фамилию он не назвал, зато я его сфотографировала.
Человек, который возил нас на катере, подтвердил, что моряки свободно перемещаться не могут.
– Я считаю, это произошло, потому что человек в охране поссорился с Ребиковым и решил отомстить таким макаром — перебрался в охранную фирму, – пояснил рабочий.
Я подошла к охраннику, попросила дать телефон начальства. Не дал. Пошла в здание, где проходят планерки. Мне сказали, что Ребиков, начальник моряков, в Магадане. Я ему позвонила, он ответил, что не может говорить, находится в Магадане. Перезвонила, когда он из Магадана вернулся, но все равно говорить он не стал.
Телефон Диомидовского рыбного порта я даже через справку не нашла.
Поссорился Владимир Ребиков со Стасом Доном начальством охраны, или не поссорился – не важно. В уголовной статье указано, что лишать свободы перемещения нельзя. Я считаю, под действие этой статьи могут попасть все охранники, Стас Дон, если будет доказано, что он отдал такой приказ. Думаю, тут и доказывать нечего — об этом все знают и некоторые могут пойти свидетелями на суд.
По моему мнению, Владимир Ребиков тоже может попасть под действие статьи, вне зависимости, чинили ему препятствия или нет. В конце концов, он мог разместить людей в гостинице. Да, на это потребовались бы деньги, но тут уж выбирай — колония строгого режима или лишние траты. В общем, ребята с огнем играют.
Отмазки любого человека, который участвовал в ограничении свободы моряков, на уголовном суде, если до него дойдет, вполне возможно, будут рассматриваться как мотив, а не как уважительная причина для нарушения Уголовного кодекса.
Анастасия Попова
фото автора.
