Дмитрий и Владимир Пушковы – владельцы магаданского предприятия по производству срубов, стройматериалов, сборных домиков и прочей продукции из дерева. Их вполне успешный бизнес сегодня оказался на грани краха. Неприятности у братьев начались после того, как они призвали к объединению местных сторонников Алексея Навального. В рамках возбужденного уголовного дела у них арестовали лес – основной источник сырья.

Семь месяцев дело практически не двигается, все это время бизнесмены фактически лишены возможности работать. Братья уверены: людьми в России можно манипулировать, пока у них есть, что отнять. Как только терять будет нечего, управлять ими не получится. О том, какое давление они испытывают со стороны власти, Пушковы рассказали в интервью "Сибирь.Реалии".

 Еще год назад у вас отлично шли дела, был налажен бизнес. Что произошло, откуда появились проблемы?

Дмитрий: Началось все в апреле этого года, после мартовских митингов в России сторонников Навального. Мы еще с 2005 года выступали как противники Владимира Путина, по группам в соцсетях репостили различную информацию с оппозиционных сайтов, фото, видео. Кстати, за один из таких фотоколлажей этим летом я получил штраф по статье "Экстремизм". Оперативники нашли репост старой картинки на моей страничке в соцсети, где Путин был изображен на фоне нацистского креста с надписью "геноцид русского народа". Оштрафовали на 3 тысячи рублей.

Когда по всей России стали открывать штабы Навального, мы решили, что пора это сделать и в Магадане. В марте мы написали, что призываем людей, поддерживающих Навального, объединиться и действовать вместе. Разместили пост на сайте своего предприятия и распространили его по группам в соцсетях и мессенджерах. Сначала была тишина дня три, а потом началась "долбежка" противников Алексея, "запутинцами". Но одновременно много людей звонили, поддерживали, однако на этом все и заканчивалось, пока с нами не связались ребята, которые позже и открыли магаданский штаб. Недели не прошло, как начались звонки из полиции, мне говорили, что необходимо подойти к ним для беседы. Мол, им звонили с Москвы, беспокоились, что мы тут открываем штаб Навального, и нужно нас вразумить. Я всем отвечал, что вообще никому ничего не должен. Потом все сошло на "нет".

 Когда вы узнали, что заведено уголовное дело? В чем вас обвинили?

Дмитрий: Уголовное дело завели в апреле прошлого года вскоре после этого поста. К нам пришел лесник из надзора и сказал, что ему надо проверить отработку и сдачу деляны нашего лесопромышленного предприятия. Мы удивились: что там проверять, если мы давно оттуда выехали, все лежит под глубоким снегом и ничего не видно. Он пояснил, что ему якобы звонил сам министр сельского хозяйства Магаданской области и дал указание проверить нас. За три года, пока мы этим бизнесом занимаемся, никто никаких проверок не инициировал, а тут по приказу аж министра.

Владимир: Нашу деляну проверили, никаких нарушений не выявили. Но контролеры нашли какую-то "левую" вырубку в 70 км от нас, которую мы даже не видели. И вскоре нам объявляют о предположении, что это мы незаконно вырубили лес. На основании этих подозрений и заявления лесника заводится уголовное дело, и у нас арестовывают все сырье. Согласно уголовному делу, предполагается, что объем незаконно спиленного леса содержится у нас. Якобы там было вырублено 304 куба леса, которые входят в наши официальные и задокументированные 877 кубов.

Дмитрий: Я как бывший лесник скажу: чтобы подсчитать 304 куба, нужно с недельку побегать по заснеженным пенькам, позамерять, ведь это около 600 деревьев. А сотрудники лесоохраны поехали утром, приехали на следующий день и объявили: намеряли эти 304 куба. Самое интересное, что тут же задержали нашу машину с лесом, со всеми документами, в которой было от силы 18 кубов. Но они насчитывают там 50 кубов. То есть эти люди просто не умеют считать. У меня тогда накипело, я передал этому леснику через знакомых, что хочу с ним встретиться поговорить. На звонки он не отвечал, видать, боялся, а позднее я узнал, что он уволился с прежней работы.

Сейчас следователи не могут его даже вызвать свидетелем: говорят, они не могут его найти, мол, он то в отпусках, то не появляется дома, хотя, конечно, они просто не хотят искать. Сама суть этого дела – удерживать лес, чтобы не дать нам работать. А общие знакомые потом передавали: этот лесник им объяснял, что он не виноват, его заставили начать это дело. Напрямую я с ним больше не разговаривал.

 Как расследование продвинулось за эти семь месяцев?

Владимир: Абсолютная тишина. Лес арестован. Мы добились того, что с нас сняли обременение на почти 300 кубов. Я написал расписку, вывожу с территории 100 наших кубов леса. И тут меня тормозят, и охранник говорит, что, по его мнению, мы все вывезли, хотя еще 200 кубов осталось. Какой-то беспредел творился. Причем никаких документов с его стороны не предъявляется. Мы даже сейчас имеем право заехать на территорию арестованного леса и забрать оставшиеся 200 кубов. Но нам просто не дают – разворачивают машины. Я писал ходатайство нашему следователю, чтобы он предоставил документы на повторно арестованный лес. Но нет, никаких документов нам не дают, а вывезти его запрещают, запечатывают ворота, перекрывают дорогу, вызывают полицию.

 А как ведется следствие, вы говорили со следователем?

Дмитрий: Да, позже меня вызывал следователь и спрашивал таким полушепотом: "Говорят, вы там контору Навального открыли?" Я его спросил: "Ты хочешь об этом поговорить?" Он пояснил, что все серьезно, кто-то звонит, разговаривает с его начальниками, и они уже знают, что мы открыли штаб. Хотя на самом деле штаб открылся без нашего участия.

 Что происходит с вашим бизнесом сейчас?

Дмитрий: Сейчас нам не с чем работать, леса нет, не из чего делать доску и продукцию. В поселке Ола арестовали нашу базу с лесом, который мы не можем забрать. Причем произошла такая абсурдная ситуация: вроде лес арестован, а мне звонят и говорят, ваш лес на базе пилят и растаскивают на дрова все, кому не лень. Я приезжаю, там ворота нараспашку, лежит наш попиленный деловой лес, местные приезжают, затариваются, уезжают. И, понимаешь, ничего не сделаешь. У меня уже есть мысли, поговорить по-мужски со следователем, но я понимаю, что этим ничего не изменить.

Владимир: Да сейчас и дело ведет уже другой следователь, прежний сменился. После моих обращений, ходатайств, первого следака отправили в командировку, а к делу прикрепили другого. И все началось заново. Как я понимаю, у них задача – тянуть время, ведь доказательств нет, все дело вымышленное. Они прекрасно знают, что мы не можем работать, что лес портится и мы его просто выкинем весь через год. Если какое новшество по нашему делу приходит, следователь округляет глаза и при нас начинает куда-то звонить и получать указания. Но мы-то понимаем, куда он звонит.

– Сколько вы в этой ситуации теряете?

Дмитрий: Очень много, почти все. У нас лес в работу попадает от корня до табуретки. На одном бревне работают два человека, которые его обрабатывают в доску, потом оно попадает в столярку, где с ним еще работает 2–3 человека. В итоге в прошлом году у нас работали около 50 человек в хорошее время. Сейчас остались 10, "вывозим" на подсобных кормах, больше не можем держать. 20 сократили сразу, остальные уходили позже.

 Нет в связи с этим какого-то сожаления, мыслей "не стоило все это начинать…"?

Дмитрий: Нет, мы же живые, значит, нас это сделает сильнее и умнее. Сейчас я настроен очень серьезно, любая протестная "волна" начнется – я подключусь.

 Я знаю, что вы как-то пытались баллотироваться в местные депутаты. Почему не получилось?

Дмитрий: Активно в 2009–2010 годах мы начали участвовать в выборах. Я тогда шел от партии "Патриоты России" третьим по списку. Понятно, что не прошел бы, но я ставил перед собой цели, и главное было, что это не "Единая Россия". Тогда я ошибочно думал, что "Патриоты России" – это какая-то оппозиция, а потом узнал, что они из "Единой России" зарплату получают.

Владимир: Я два раза пытался баллотироваться в депутаты по городскому и по областному округам. Дважды мне отказывали в регистрации, я даже судился с городским избиркомом. Но еще в первый раз было ясно, что там все "скручено" и "связано". Во второй раз мне "зарубили" три подписи, якобы я их подделал. Но мы подготовились и тогда собирали подписи с хорошо знакомых людей и родственников, которые в это время точно будут в городе. В итоге поддельными назвали подписи моего тестя, его сына и одного знакомого. Мы приводим их сначала на заседание комиссии горизбиркома, где нам не подтверждают подлинность подписей, затем приводим их в суд. И судья говорит, что авторы подписей здесь не нужны, а первоочередным является мнение эксперта, который дал заключение, что подписи подделаны. Причем эксперт на суде сказал, "возможно" подделаны. Я сразу заявил, что любые сомнения трактуются в мою пользу, и тут же эксперт поправляется и начинает утверждать о подделке при живых людях, которые ставили эти подписи. Это был не суд, а судилище, я не думал, что все происходит именно так. Система прогнила до безумия.

– А что вас не устраивает в существующей системе? Бизнесом заниматься дают, зарплаты бюджетникам платят, из страны выезжать разрешают, чем недовольны?

Дмитрий: Все не устраивает. Мы живем как рабы на галерах, которых кормят, дают иногда даже что-то покричать, повозмущаться. А иногда не дают. Как такая система может устраивать?

 Что должно произойти, чтобы люди осознали: что-то не то происходит в стране?

Дмитрий: Я думаю, это случится при резком падении уровня жизни. Но ведь там тоже сидят не дураки и планку понижают плавно. Я недавно был в Чите и самое страшное, что увидел, – людей в деревнях, которые живут в дерьме с зарплатой 7–8 тысяч рублей. Мужики не могут работу найти и хают власть, но ничего не делают. Поэтому так мы можем еще катиться и катиться вниз много лет. Нас всех плавно сливают в г..но, и мы еще успеваем к этому привыкать. Если бы это резко произошло, было бы лучше, сразу последовала бы реакция.

– Но у вас по-прежнему есть в планах и дальше идти в местные депутаты?

Дмитрий: Конечно, есть, и пойдем. Шансов мало, но идти нужно в любом случае, чтобы хотя бы потрепать им всем нервы, расшевелить.

 А если получится, вы думаете, реально что-то сделать, будучи депутатом в Магаданской области?

Дмитрий: Я там не был, но полагаю, конечно, реально. Понятно, что решения принимает не один депутат, а большинство. Но если там таких, как мы, будет не один, через убеждение и даже "промытие" мозгов остальным можно что-то сделать. Там же есть довольно много неопределившихся людей, которые голосуют за того, кто сильнее. Если ты сможешь их убедить, то ситуацию можно будет переломить.

– Сегодня многие планируют уезжать из Магадана. Большинство – по социально-экономическим причинам. У вас есть в планах отсюда уехать, когда вам показывают, что вы здесь не нужны?

Дмитрий: Мы не собираемся никуда уезжать, и это самый главный и постулат, и мотив наших действий. Изменить в Магадане, на Колыме можно многое. Посмотри, кто нами руководит, – это бывшие партийные работники и учителя, среди них нет экономистов, предпринимателей. Я знаю этих людей давно – губернатора области Владимира Печеного и нынешнего мэра Магадана Юрия Гришана, работал с ними, и у меня есть основание полагать, что это два аморальных человека. Их детям нужно ставить в антипример, какими нельзя становиться. А они управляют Колымой, транжирят огромные деньги, никакой экономики не строится.

 А что привлекает в том, что говорит Навальный?

– То, что он выступает против Путина и является наиболее ярким лидером оппозиции. Да, были сомнения, особенно после того, как он слил протест в Москве на Болотной площади. Некоторые сомнения и сейчас возникают. Но даже если это и путинский проект, они сумели организовать настоящую оппозицию, объединили множество людей.

 Многие говорят, что у Навального нет конструктивной политической программы. И, например, если он придет к власти, то, вероятно, будет процесс люстрации, смена чиновников, судей и т.д. А кто их заменит?

Владимир: Поверь, если поменять людей, то хуже не будет, и это факт. Они уже сидят у власти по 20 лет, но что сделали? Да ничего не сделали! Надо менять: на плохого, на хорошего, но надо менять.

Дмитрий: Это как с машиной, у которой пробиты колеса, и она никуда не едет. Так и эта система. Давайте лучше остановимся, поменяем колеса, а потом уже будем нормально догонять остальной мир. Сейчас на этой телеге мы едем только вниз.

 Вы говорите, что не собираетесь уезжать из Колымы, но все больше людей уезжают отсюда, потому что не верят в перемены к лучшему, видимо. Как можно остановить этот отток?

Владимир: Только финансами. У нас богатейшая область, и если здесь люди будут получать нормальные деньги, народ сюда потянется.

Дмитрий: Смотри, какая ситуация. Сейчас у нас много предпринимателей закрывают бизнес – невозможно работать. При этом ты не пробьешься в судах, и это очень весомый аргумент, чтобы уехать. Недавний пример: мне прислали извещение об уплате налога в размере 140 тысяч рублей на землю за 8 лет, хотя срок исковой давности уже прошел и начислить его они могут только за 3 последних года. Меня не известили, суд прошел без моего присутствия, но ходатайство о возобновлении дела от меня не принимают. Сейчас у нас арестовали землю, где мы собирались заниматься овцеводством, из-за этих 140 тысяч рублей. А в прошлом году приходит на предприятие сотрудница Комитета по управлению муниципальным имуществом и говорит, что ей нужно нас оштрафовать. Ей не важно, есть нарушения или нет, у нее, оказывается, план по штрафам, со всех взыскивают по указке. И кто захочет остаться здесь в таких условиях?

– Что будете делать дальше, как выживать в такой ситуации?

Дмитрий: Человек – такое существо, что ко всему приспосабливается. Поэтому мы сейчас привыкли, живем и работаем, не унываем. Как бы нас не прессовали, мы будем жить и бороться с ними.

 Не страшно так открыто говорить о всех этих вещах?

Дмитрий: На самом деле, хорошо, что ты приехал и удалось выговориться. Теперь никто не скажет, что мы молчим и сопим в тряпочку. Что они могут еще сделать? Убьют? Заберут все? Плевать, тогда мне вообще будет нечего терять. Посадят? Но через 10 лет я выйду и никого не забуду. Мы управляемы, пока у нас что-то есть. Как только у нас ничего не будет, нами невозможно будет управлять, – рассказали в интервью "Сибирь.Реалии" магаданские бизнесмены братья Пушковы.