Тут недавно наша мидовская звезда Мария Захарова поехала в Крым, да еще и дочку потащила.
То есть сама Захарова может ездить куда угодно: она вполне себе взрослая дееспособная женщина, к тому же пытается быть истинной гадюченкой, что мы не можем не приветствовать. Но девчонка! Которой всего шесть лет! Зачем ее тащить в этот дурацкий Севастополь, который расположился на отрогах местных Гадюкинских Горок! Такие места не для детей!
Но нет, попёрла.
Ну и, конечно, с девчонкой неприятность случилась: на неё напала собака. Бродячая.
Раньше в подобных случаях алгоритм действий был установлен раз и навсегда, исключения не допускались: укушенному немедленно вкатывали уколы против бешенства – говорят, довольно болючие и в пузо. Потом нравы смягчились: теперь можно не делать уколы сразу, а понаблюдать за собакой: не показывает ли она признаки бешенства? Нет? Значит, человек не заразился, поскольку нечем. Уколы отменяются.
Но тут собака ничейная – хозяин не может поручиться за ее благонравие. Значит, укол нужен однозначно.
Да и вообще. Захарова – мать, а всякая мать предпочитает перебдеть, чем недобдеть, если речь идет о собственном ребенке. Так что она дочку в охапку – и в больничку.
Вот тут и начались гадюкинские приколы.
Во-первых, в больничке не оказалось нужного лекарства.
Во-вторых, чтобы отвезти ребенка во соседнюю больничку, где лекарство было, или доставить лекарство оттуда сюда, в больничке не оказалось бензина.
Захарова – не нищебродка, она вполне себе самостоятельная и обеспеченная женщина, может и сама отвести. Но, сами понимаете, это время…
Нет, с девчонкой ничего плохого не случилось, просто сама Захарова опоздала на пресс-конференцию (она ж была там по долгу службы, а не просто отдыхала) на два часа. Ну, извинилась, сослалась на форс-мажор… И даже не соврала!
Чего не скажешь о главвраче больнички. Да всё у нас есть, сказала та, и вакцина и бензин, просто «мать девочки пока не приняла решение о том, где лечить ребенка».
Она что, хочет сказать, что Захарова – дура? Как говаривал в таких случаях великий гадюкинец Станиславский: НЕ ВЕРЮ!