Экономика
Странные таблетки и ворованное мясо всплыли на суде по Седанкинскому интернату
Анастасия Попова
Директор центра соцзащиты Виктор Логачёв выставил против «АВ» свидетелей, которые... говорили о зарплатах 300-400 рублей, таблетках с негативным эффектом, изоляторе, куда помещают за нежелание работать за символическую плату. В общем, охарактеризовали директора Седанкинского интерната ещё лучше, чем наши свидетели.
Виктор Логачев |
Напомним, директор центра соцзащиты, который называет себя директором Седанкинского интерната, Виктор Логачёв подал на «АВ» в суд. На последнее заседание юристы Логачёва принесли уточнённые исковые требования. На этот раз не согласны они были с фразами, которые указывают на использование рабского труда в интернате, лишение свободы в изоляторе без санкций суда, беспричинное отправление в психбольницу, а также с тем, что при Логачёве продавались комнаты в интернате и применялись лекарства, от которых людям было плохо.
Мы для начала позвали людей, которые пояснили, при каких обстоятельствах покупали у Логачёва койко-места в интернате. В частности, пришла Фаина Горбань (просим прощения у Фаины Ивановны, в прошлом материале про интернат мы неверно указали её фамилию).
Она пояснила, что после продажи квартиры у неё было около полумиллиона рублей, ей было известно, что комнаты на одного человека стоят порядка миллиона, но она готова была жить с соседкой. Она принесла деньги, у неё было полмиллиона, Логачёв спросил её:
– А что, больше нет?
– Есть ещё 30 тысяч рублей.
Пришлось отдать и 30 тысяч рублей. Ей известны и другие случаи, когда люди платили за комнаты, но не все готовы об этом заявить, потому что боятся репрессий. Непосредственным свидетелем получения денег от других она не была – это скрывается.
По труду молодых инвалидов она пояснила, что они чистят свинарник, делают ремонты, и это непосильный труд с утра до вечера. Некоторые молодые инвалиды поясняли ей, что получают в месяц 300 рублей.
Пенсионерка Анна Лащенко пояснила, что после того, как она пожаловалась на соседку, что она громко льёт воду, ей стали давать таблетки, от которых стало плохо с головой и пропал аппетит. Также она пояснила, что ей угрожали психбольницей.
Она передала жалобу Андрея Агафонова на то, что молодых инвалидов унижают, оскорбляют, отбирают у них деньги, грозят переводом в другие интернаты. Она предоставила бумагу, в соответствие с которой с проживающих берут деньги за ритуальные услуги. Судья Наталья Шевякова на это отметила, что если проживающие не считают такие поборы справедливыми, газете следует поставить вопрос о внесении изменений в закон Приморского края.
Свидетель Шамшурова пояснила, что продала квартиру, поэтому у неё были деньги. Вишня, на тот момент работник департамента, потребовал с неё 250 тысяч рублей и сказал, что Логачёву хватит тоже 250 тысяч рублей. Расписку ей выдали только на 250 тысяч рублей. Она отметила, что в интернате заставляют сдавать все документы и паспорт тоже.
Пришла знаменитая Татьяна Лозинская и подтвердила историю, как за любовь к кошкам её поместили в психиатрическую больницу. Помимо неё туда неоднократно помещали молодых инвалидов.
Самое большее, насколько ей известно, молодые инвалиды получают около 1000 рублей в месяц, и то, зарплату подняли после статей в «АВ».
Она пояснила, что были случаи, когда в изолятор помещали обманом – подзывают молодого инвалида, говорят, что надо убраться в изоляторе, запихивают и закрывают дверь.
Галина Палий считает, что в интернате берутся взятки. В частности, она попросила приобщить документы на 380 тысяч рублей и письменные пояснения одной проживающей по поводу этой «благотворительной расписки».
Ей известен случай с проживающей Долгополовой, которая, со слов Палий, за 5000 рублей отдала оригиналы документов Логачёву, и эти документы свидетельствуют о том, что в интернате с Долгополовой брались деньги. Также Палий известно о том, что сейчас примерно 8 «благотворительных расписок» находятся в следствии.
По Долгополовой она пояснила, что пожилую женщину осенью прошлого года поместили в изолятор, откуда её вызволяли при помощи полиции. Палий сказали, что у пожилой женщины подозревают вензаболевание. Долгополову это очень расстраивало, поскольку какое может быть вензаболевание в её возрасте?
Были и другие свидетели. Всё шло к тому, что в этот день суд закончится, но юристы центра соцзащиты, которые во время заседания периодически краснели, решили вызвать своих свидетелей.
После перерыва первым выступал Владимир Лебедь. Он рассказал, как его помещали в психбольницу и изолятор, закалывали уколами, а также о том, что видел во время воровства мяса из свинарника интерната руководителя департамента соцзащиты края Лаврентьеву, что Логачёв в телефонном разговоре по поводу хищения мяса сказал ему: «Все воруют и я ворую».
Потом были свидетели Логачёва. Первым давал показания Андрей Бурлов из отделения молодых инвалидов. Он пояснил, что работает сантехником, а также может работать на свинарнике с полдесятого утра до трёх дня с перерывом на обед (обед в час дня) и ужин (ужин в полседьмого вечера).
Сейчас, начиная с сентября, он получает 1300 рублей, а раньше вообще не получал денег. Его лично в изолятор помещали, но он давал на это согласие. С его слов, ремонт в комнате Лебедь не делал – его делал сам Андрей Бурлов, однако после вопросов судьи Андрей признался, что Лебедь делал покраску в комнате.
Далее давала показания Светлана, тоже из отделения молодых инвалидов. Она пояснила, что раньше работала в швейной мастерской четыре часа и в прачечной четыре часа. Cейчас по состоянию здоровья работает в библиотеке 1,5 часа в день.
Я так и не поняла, какую зарплату Светлана получала в разное время, но она говорила, что раньше платили 300-400 рублей, в прошлом году зарплату подняли, сейчас она получает 1300 рублей, а в какое-то время она получала 800 рублей.
Таблетки ей никогда не давали, но другим её товарищам, когда плохо себя вели, таблетки давали, например, Олесе, Жанне, Роме, Оле. От таблеток кружилась голова, по Олесе, например, было видно, что она ходит, как пьяная. До этого она Олесю такой не видела.
Юристы Логачёва и центра стали задавать вопросы, как я поняла, пытаясь вывести, что такой эффект у Олеси мог быть не от таблеток, судья так и сказала: «Не может быть такого, чтобы люди отвечали так, как вам нужно. Такие люди бесхитростные, от обычных людей они отличаются тем, что не умеют хитрить». На вопрос, может ли она отказаться от работы, Светлана ответила, что раньше не могла, сейчас может – они уже знают её характер и знают, что Светлана может психануть и отказаться работать. Например, Рома отказался работать и сбежал.
Свидетель Алексей работает в интернате маляром с полдесятого до четырёх часов, получает 1300 рублей в месяц, в прошлом году они получали 500 рублей, подняли зарплату, когда Владимир Лебедь уже жил в редакции.
Его в изолятор помещали два раза, в больницу на Шепеткова – ни разу. Он пояснил, что в изолятор помещают тех, кто провинился, в том числе, отказывается работать.
Алексей пояснил, что сейчас молодые инвалиды настроены против Владимира Лебедя, ныне проживающего в редакции «АВ», потому что он хочет опозорить интернат, но товарищей выручал.
Были ещё пожилые свидетели, которые пояснили, что их всё в интернате устраивает.
Анастасия Попова
Другие статьи номера в рубрике Экономика:
